Бабуин

</td>

   </tr>

Бабуин
Научная классификация
Царство: Животные Тип: Позвоночные Класс: Млекопитающие Отряд: Приматы Семейство: Мартышковые Род: Павианы Вид: Бабуин
Латинское название
Papio cynocephalus (Linnaeus, 1766)
Ареал

Охранный статус Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/16021 16021]

Бабуин, или жёлтый павиан (лат. Papio cynocephalus) — вид настоящих павианов семейства мартышковых (Cercopithecidae).

Внешний вид

Длина тела в среднем 75 см, хвоста — 60 см. Окраска шерсти желтоватая (отсюда название жёлтый павиан). Несмотря на свой неуклюжий вид, это очень ловкие животные.

Места обитания

Бабуин распространён в Средней и Восточной Африке; обитает в степных и гористых местностях. Питается растительной (плоды, луковицы и т. д.) и животной (насекомые, мелкие позвоночные) пищей.

Встречается большими стадами на маисовых и просяных полях.

Местами сильно вредит сельскохозяйственным культурам. Бабуинов часто содержат в зоологических парках и зверинцах.

Поведение

Бабуины — приматы с высокоразвитыми социальными взаимоотношениями, которые никогда не живут поодиночке. В стаде в среднем около 80 особей. Члены стада вместе путешествуют, питаются и спят. В отношениях друг с другом выражена иерархия. В стаде доминируют несколько взрослых самцов, которые держатся вместе и приходят друг другу на выручку в случае опасности. Состав группы вожаков довольно стабилен на протяжении многих лет. Между самками, их детёнышами устанавливаются дружеские отношения — основа стада бабуинов.

Между самками и их подросшими дочерьми обычно поддерживаются очень тесные связи, а вот сыновья уходят из родного стада, чтобы присоединиться к другому.

Когда стадо бабуинов уходит в полдень на отдых, родственники, как правило, собираются вокруг старшей самки, чтобы отдохнуть и заняться грумингом. По ночам члены одной семьи спят, тесно обнявшись друг с другом. Если кому-то из родственников угрожает опасность со стороны другого бабуина, все сразу бросаются на выручку. И хотя самки конкурируют между собой за пищу и положение в иерархии, серьёзные драки между ними крайне редки. Высокий статус особи соплеменники постоянно подтверждают определёнными жестами, выражающими покорность (например, гримасой страха или поднятым хвостом). Когда между самками всё же возникает конфликт, то позже они мирятся, ворча друг на друга.

Самец-новичок, пришедший в чужое стадо, должен встроиться в сложную систему родственных и дружеских взаимоотношений в незнакомой ему семейной группе. Обычно он начинает с налаживания отношений со взрослой самкой, не выхаживающей в это время детёныша. Он повсюду следует за ней, чмокая губами, нежно ворча и строя гримасы. Это же происходит всякий раз, когда взгляд самки падает на него. Если самка благосклонна, она может позволить ему почесать себя. Спустя несколько месяцев самец может рассчитывать на прочные взаимоотношения с этой самкой. Впоследствии такие отношения послужат ему чем-то вроде «визитной карточки» для установления отношений с её друзьями и родственниками.

У бабуинов наблюдается инфантицид, которым занимаются самцы-новички. Индивидуальные черты являются важным фактором при создании пар. Некоторые пары проводят очень много времени вместе, но не дотрагиваются друг до друга. Другие часто вычесывают друг друга, обнимаются, когда встречаются, и спят, прижавшись друг к другу. Пары меняются с течением времени. Некоторые распадаются из-за того, что самка в процессе полового общения с другими самцами начинает приобретать лидерство в группе. Самец же по мере роста его статуса в стаде покидает подругу юности ради новых отношений с влиятельной самкой. Но многие союзы существуют годами. Раненым животным помощь не оказывается. Вожаки зорко следят за малейшей опасностью, охраняя покой стада. Выражают волнение перед грозой или ливнем.

К бабуинам часто присоединяются стада копытных, так как обезьяны благодаря цветовому зрению могут вовремя заметить хищника. В свою очередь, самцы бабуинов иногда охотятся на детёнышей антилоп.

Размножение

Отношения между самцом и самкой не всегда превращаются в половые. Самки спариваются с разными самцами, но большую часть своей взрослой жизни они проводят, или вынашивая детенышей, или выхаживая их.

Перед овуляцией у самок бабуинов появляется припухлость вульвы. Эта припухлость увеличивается в размерах в течение первой фазы менструального цикла и спадает после овуляции. И самцы обычно не пытаются спариваться, пока у самки не появится этот признак. Припухлости увеличиваются в размерах от цикла к циклу, поэтому у самок, живущих в неволе и не рожающих регулярно, припухлость может достичь 10-15 % от массы тела.

В природе взрослые самки обычно беременеют после 1-2 менструальных циклов. Изменения в организме самки во время беременности ещё более заметны, чем во время овуляции. Так, голая кожа над седалищем теряет чёрную пигментацию и становится ярко-красной.

Новорожденный бабуин покрыт коротким чёрным бархатистым мехом, который контрастирует с жёлто-серой шерстью взрослых животных.

Пока детеныш не покроется шерстью, на нём сосредоточено всё внимание остальных членов группы. Взрослые обезьяны часто рассматривают гениталии новорожденного, чтобы узнать его пол для выбора подходящей формы общения. В популяциях саванных бабуинов на долю доминирующего самца приходится до 80 % всех спариваний.

Ископаемые находки

Самые ранние находки останков бабуинов вида Papio angusticeps возрастом 2,026—2,36 млн лет назад были сделаны в местонахождении Малапа в ЮАР, где ранее были обнаружены останки австралопитека седиба. Согласно молекулярным исследованиям, бабуины разошлись с их ближайшими родственниками ~ 1,8 до 2,2 млн лет назад.

Бабуин в истории и мифологии

В египетской традиции считался провозвестником рассвета и изображался с поднятыми руками, что символизирует мудрость, салютующую восходящему Солнцу. Представлял богов Тота и Хапи.

Отрывок, характеризующий Бабуин

Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.