Заднепроходной канал человека

Заднепроходной канал, или иначе анальный канал (лат. canalis analis) — название узкой части прямой кишки (лат. rectum), проходящей через промежность и расположенной между задним проходом (лат. anus), или анусом (еще называемым заднепроходным отверстием, анальным отверстием) и сравнительно широкой ампулярной частью прямой кишки, или ампулой прямой кишки (лат. ampulla recti).

Ввиду относительной узости заднепроходной канал более подвержен травмированию при прохождении чрезмерно твердых каловых масс или при неосторожных занятиях анальным сексом или анальной мастурбацией, чем более широкая ампулярная часть прямой кишки. При этом может развиться патологическое состояние, называемое трещина заднепроходного канала.

В заднепроходном канале также более обильно, чем в ампулярной части прямой кишки, представлена сеть так называемых геморроидальных вен, формирующих венозные геморроидальные синусы. При застое крови в этих венах, врожденной или приобретенной слабости венозной стенки, варикозном расширении геморроидальных вен или наклонности к тромбозам развивается геморрой — заболевание заднепроходного канала, при котором геморроидальные вены расширены, патологически извиты, переполнены кровью, часто тромбированы, воспалены, легко кровоточат при незначительной травме, например, при обычной дефекации, и часто причиняют больному значительные неудобства, варьирующие от легкого дискомфорта, зуда или тяжести в заднепроходном канале до сильнейшей боли при ходьбе, сидении, натуживании, дефекации или попытке занятия анальным сексом.

Заднепроходной канал также является в значительной мере эрогенной зоной у многих (но не всех) людей, поскольку иннервируется ветвью того же срамного нерва, что и половые органы. Заднепроходной канал обычно более эрогенен, чем более глубоко расположенная ампулярная часть прямой кишки. Эрогенность заднепроходного канала по сравнению с анусом различна у разных людей — у одних анус эрогенен больше, чем заднепроходной канал, у других — наоборот. Ласки анального отверстия и заднепроходного канала часто (но не всегда) вызывают эротическое или сексуальное возбуждение у многих (но не всех) людей, причем независимо от их пола и сексуальной ориентации. Эрогенность собственно заднепроходного канала как такового, однако, часто ниже эрогенности прилегающей к простате области прямой кишки у мужчин и области так называемой «точки G» у женщин.

Заднепроходной канал кровоснабжается таким образом, что при всасывании лекарственных веществ из заднепроходного канала значительная часть лекарства попадает непосредственно в общий системный кровоток, минуя первичное прохождение через систему воротной вены печени. При этом уменьшается токсическое воздействие лекарства на печень (поскольку печени не достается высокая концентрация лекарства, как при первом прохождении), исключается местное раздражающее и ульцерогенное (повышающее склонность к образованию язв) действие лекарства на желудок и двенадцатиперстную кишку, ускоряется всасывание лекарства и повышается его концентрация в крови за счет отсутствия «эффекта первого прохождения». Это служит теоретической основой для введения в заднепроходной канал различных лекарств в свечах и микроклизмах.

Измеренная в заднепроходном канале температура ближе к температуре крови и внутренних органов и точнее отражает состояние организма, чем измеренная в подмышечной впадине. На температуру, измеренную в заднепроходном канале, не влияют факторы внешней среды, в частности, температура наружного воздуха, состояние кровоснабжения кожи, наличие пота в подмышечной впадине и т.д. Поэтому при необходимости точного измерения температуры тела прибегают к её измерению в заднепроходном канале. К этому способу измерения температуры тела прибегают также у детей, у больных, находящихся в бессознательном состоянии или не способных адекватно выполнять врачебные назначения и могущих выронить или разбить термометр под мышкой (например, сильно пьяных, остро возбужденных или, наоборот, сильно заторможенных больных).

Заднепроходной канал также очень обильно иннервирован и обладает очень высокой болевой чувствительностью. В частности, у больных, находящихся даже под глубоким (хирургического уровня) наркозом, но не интубированных и не подвергнутых действию миорелаксантов, сильное растяжение заднепроходного канала инструментом вызывает выраженную болевую реакцию, проявляющуюся потливостью, напряжением мышц, колебаниями артериального давления и пульса, а также феноменом «кукареканья» или «кошачьего мяуканья» — нечленораздельными звуками, издаваемыми больным, несмотря на глубокий наркоз. Аналогичную по силе болевую реакцию вызывают очень немногие хирургические воздействия, например, раздражение брыжейки кишки.

Отрывок, характеризующий Заднепроходной канал человека

Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.