Закон Сарбейнза — Оксли

30 июля 2002 г. Президент Буш подписал Закон Сарбейнза — Оксли (англ. Sarbanes-Oxley Act, SOX), который представляет собой одно из самых значительных событий по изменению федерального законодательства США по ценным бумагам за последние 60 лет. Закон значительно ужесточает требования к финансовой отчётности и к процессу её подготовки — результат многочисленных корпоративных скандалов, связанных с недобросовестными менеджерами крупных корпораций.

Сфера использования

Закон применяется для всех эмитентов («issuers») — для всех компаний, ценные бумаги которых зарегистрированы Комиссией по ценным бумагам и биржам США (SEC) — вне зависимости от места регистрации и деятельности компании. То есть, вне зависимости от того, торгуются ли ценные бумаги на Нью-Йоркской фондовой бирже, NASDAQ, или на любой другой американской бирже, зарегистрированы ли в качестве долговых обязательств в США (с листингом или без него), принадлежат ли компании, проходящей регистрацию для выпуска ценных бумаг в США.

Общая характеристика

В соответствии с Законом, для акционерных обществ открытого типа:

• создается новый режим контроля и регулирования финансовой деятельности;
• происходят существенные изменения в области управления и требований к раскрытию информации

Закон, получивший название от имен создателей — сенатора Пола Сарбейнза (демократическая партия, шт. Мэрилэнд) и члена палаты представителей Майкла Оксли (республиканская партия, шт. Огайо) — состоит из 11 разделов. Рассматриваются вопросы независимости аудиторов, корпоративной ответственности, полной финансовой прозрачности, конфликта интересов, корпоративной финансовой отчетности и др.

Согласно положениям Закона, в каждой публичной компании должен быть создан Комитет по аудиту.

Кодекс корпоративного поведения

Кодекс корпоративного поведения (Статья 406) — это набор стандартов, которые предназначены для противодействия злоупотреблениям и продвижения ряда принципов честного ведения бизнеса. Каждый эмитент в своих периодических отчетах должен указывать на то, что он принял Кодекс корпоративного поведения для высших финансовых сотрудников компании. Предполагается расширить это положение и на другое руководство. При изменении положений Кодекса необходимо немедленно сообщать об этом.

Подписание всех докладов в Комиссию по ценным бумагам и фондовым рынкам США исполнительным директором (СЕО) и финансовым директором (CFO)

Статьей 906 Закона предусматривается подписывание руководителями эмитента всех периодических докладов в Комиссию, включающих финансовые отчеты. Директора должны подтвердить, что представляемые отчеты «полностью соответствуют» требованиям SEC, а представленная в них информация «справедливо отражает во всех существенных аспектах финансовое состояние и результаты работы эмитента». Этой же статьей за нарушение порядка предусматривается уголовная ответственность — штраф от 1 до 5 млн долларов и тюремное заключение от 10 до 20 лет.

Запрет предоставления займов и ссуд директорам и должностным лицам компании

Статьей 402 Закона американским и иностранным компаниям, работающим на фондовом рынке США (а также проходящим регистрацию в SEC для первичного публичного размещения) запрещается предоставлять большинство личных ссуд (personal loans) директорам и должностным лицам компании, кроме отдельных потребительских и жилищных займов, которые американские банки и брокеры (дилеры) могут при определенных условиях предоставлять своим сотрудникам. («Авансовые платежи для ведения бизнеса» считаются допустимыми, так как не являются «личной ссудой»)

Лишение директоров и должностных лиц компании права на поощрительные вознаграждения или ценные бумаги

В том случае, если компания вынуждена будет представить повторный финансовый отчет вследствие «существенного несоответствия эмитента любому из требований финансовой отчетности, проявившегося в результате должностного преступления» — её Главный исполнительный директор (CEO), а также Главный финансовый директор (CFO) лишаются права на поощрительные вознаграждения* или ценные бумаги, а также на доходы от продаж ценных бумаг эмитента — в течение 12 месяцев со дня опубликования повторного финансового отчета (Статья 304 Закона). В том случае, если указанные должностные лица за период 12 месяцев после опубликования или подачи документа в SEC уже получили перечисленные вознаграждения, они обязаны вернуть их эмитенту.

Неподобающее влияние на аудиторов

Запрещается любому сотруднику или директору (или любому другому человеку, действующему по их указанию) предпринимать любые действия по воздействию путём обмана, принуждать, манипулировать или вводить в заблуждение аудиторов с целью получения аудиторских финансовых заключений, имеющих существенные искажения действительности. (Статья 303)

Защита информаторов

Корпоративные информаторы (whistle blowers) (сотрудники, которые сообщают о недостатках в работе компании) получают существенную защиту от мер возмездия со стороны руководства компании. (Статьи 806, 1107)

Сокращение времени для предоставления отчетов

В соответствии со Статьей 403 закона, директора, должностные лица компании, а также акционеры, владеющие более 10 % акций, обязаны предоставлять отчёт о всех операциях с акциями (Форма 4) на второй рабочий день после завершения этих операций. Эти отчеты (начиная с 30 августа 2003 г.) должны представляться в SEC в электронном виде и выкладываться на интернет-сайт компании.

Надзор за ведением бухгалтерии и аудит

В соответствии с Законом создан «Наблюдательный совет по ведению финансовой отчетности публичных компаний» (статьи 101—109)

Новая роль для аудиторов и Комитетов по аудиту

• Аудиторы подчиняются и докладывают свои результаты не руководству компании, а Комитету по аудиту
• Комитет по аудиту обязан предварительно одобрить все услуги (аудиторские и не аудиторские) которые предоставляются аудиторской компанией.
• Аудитор обязан докладывать Комитету по аудиту всю новую информацию:

основные положения бухгалтерского учета, которые будут использоваться при аудите, различные варианты оценки финансовой информации по GAAP, которые обсуждались руководством компании, расхождения в мнениях по финансовому учету, которые выявились между аудитором и руководством компании, а также все другие важные моменты общения аудиторов с руководством

• Ведущий партнер по аудиту и его партнер по подготовке заключения должны для каждой публичной компании заменяться через 5 лет
• Бухгалтерская фирма не может осуществлять аудит для публичной компании в том случае, если один из её руководителей (CEO, CFO, главный бухгалтер) работал в фирме и осуществлял аудит компании в течение последнего года

Проблемы

Подтверждение о корректности со стороны менеджмента компании не может быть одномоментным и требует значительных усилий со стороны всей компании, а не только подразделений, отвечающих за подготовку финансовой отчетности.

В целом, не стоит воспринимать SOX, как проект. Это процесс, требующий «приведения в порядок» всех сфер деятельности компании, которые имеют отношение к подготовке финансовой отчетности.

Ссылки

• [www.deloitte.com/dtt/article/0,1002,sid%253D36513%2526cid%253D75882,00.html Compliance Challenges for Foreign Private Issuers — Аналитический обзор компании Deloitte & Touché о применимости Закона для иностранных эмитентов](недоступная ссылка с 12-10-2016 (2754 дня))
• [sec.gov/about/laws/soa2002.pdf Текст Закона Сарбейнза — Оксли (англ.)]

Отрывок, характеризующий Закон Сарбейнза — Оксли

– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.