Замок Норем
| Замок | |
| |
| Страна | Англия |
| Графство | Нортумберленд |
| Основатель | Ранульф Фламбард |
| Дата основания | 1121 |
Замок Норем (англ. Norham) расположен на севере Англии в графстве Нортумберленд недалеко от южных границ Шотландии.
Содержание
История замка
Епископы Даремские
Норем был построен в 1121 году Ранульфом Фламбардом, епископом Даремским, который планировал таким образом защитить границы от «разбойников и шотландцев».
Оборонительные способности замка вскоре были проверены на деле — в 1136 году замок захватил шотландский король Давид I. Однако спустя некоторое время епископу Даремскому удалось вернуть замок обратно.
В 1138 году шотландцы вновь взяли замок, основательно повредив большую часть строений. В 1157—1170 годах новый епископ Даремский, Хью де Пуазет, заново отстроил Норхэм, превратив его в грандиозную по размерам крепость. В 1208—1212 годах король Иоанн Безземельный дополнительно укрепил замок, благодаря чему Норем выдержал 40-дневную осаду, которую предпринял шотландский король Александр II.
В 1291 году в замке останавливался Эдуард Длинноногий. Во время войн за независимость шотландцы вторгались на территорию Англии в 1311 и 1312 годах, однако Норхэм они считали неприступным и обходили стороной. В 1318 году Норем осадил Роберт Брюс. Осада длилась почти год, и Брюсу удалось временно захватить лишь небольшой внешний дворик.
Шотландцы опять оказались у стен Норхэма в 1319 году. На этот раз осада длилась семь месяцев и снова ни к чему не привела. Ещё одна безуспешная попытка осады была придпринята в 1322 году. Покорить Норем удалось лишь в 1327 году, однако в следующем году между Англией и Шотландией был заключён Нортгемптонский мирный договор, согласно которому замок должен был снова отойти епископу Даремскому.
Графы Уорикские
В 1464 году замок перешёл в собственность графа Уорика. Уорик значительно укрепил замок, но в 1497 году его осадили шотландцы. Во время осады они использовали знаменитое орудие — пушку Монс Мэг, но, несмотря на сильные разрушения в результате обстрела, Норем выстоял.
Замок едва успели восстановить после этой осады, как в 1513 году у его стен снова оказалась шотландская армия. В результате артиллерийского обстрела замок был сильно повреждён. Но вскоре шотландцы потерпели сокрушительное поражение в битве при Флоддене, в которой пало около пяти тысяч человек, включая короля Якова IV. После сражения епископ Даремский восстановил замок.
В 1559 году епископ Даремский отказался присягнуть на верность королеве Елизавете I, и королевские войска захватили Норем. На протяжении последующих столетий замок постепенно приходил в упадок. Сменив множество владельцев, Норем в 1923 году перешёл под опеку государства.
Информация для посетителей
Замок открыт с апреля по сентябрь ежедневно с 10.00 до 18.00.
См. также
Напишите отзыв о статье "Замок Норем"
Ссылки
- [www.undiscoveredscotland.co.uk/berwick/norhamcastle/ Статья о замке на Undiscoveredscotland.co.uk]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Замок Норем
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
