Зевголис, Григориос
| Григориос Зевголис | |
| греч. Γρηγόριος Ζευγώλης | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Подданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: | |
Григориос Зевголис (греч. Γρηγόριος Ζευγώλης, 1886 год, Афины — 1950 год, там же) — известный скульптор и художник[1].
Биография
Зевголис родился в 1886 году в Афинах в семье выходцев с острова Наксос.
Окончил Афинскую школу изящных искусств, где учился живописи у Никифороса Литраса, а скульптуре — у Георгиоса Врутоса. Продолжил учёбу в течение 5 лет в Академии Жюлиан (Academie Julian) у Paul Landowski и в Парижской школе изящных искусств (фр. École nationale supérieure des Beaux-Arts).
По возвращению в Афины открыл совместно с Николаосом Литрасом ателье рядом с Национальным археологическим музеем. Вместе с Литрасом был основателем художественной группы «Искусство» (греч. «Τέχνη»).
Зевголис был глубоко подвержен влиянию Родена и современных художественных течений, преобладающих в годы его учёбы в столице Франции. Как писал С. Лидакис, Зевголис был истинным представителем роденовской и пост-роденовской скульптуры в Греции, который использовал элементы скульптуры Родена с символическим реализмом[2].
Зевголис был одним из самых продуктивных греческих скульпторов эпохи между мировыми войнами. Среди прочих его работ можно перечислить военные мемориалы в городах Кератеа (1916), Митилини (1919) и Янница (1925). Как представителю сторонников скульптуры под открытым небом, ему принадлежит мраморный бюст героя Освободительной войны 1821—1829 годов Никитараса (1937) на афинском Марсовом поле, художника Периклис Византиоса в районе Плака под Акрополем, поэта Ламброса Порфираса на острове Хиос и другие[3].
Одно из самых известных произведений Зевголиса — «Нагая Ева» — установлена на площади Николопулоса в афинском квартале Ано Патисиа.
Зевголис представил свои работы на своей выставке в Афинах в 1919 году и принял участие в групповых выставках 1915 и 1917 годов.
Умер в Афинах в 1950 году.
Напишите отзыв о статье "Зевголис, Григориос"
Примечания
- ↑ [ Εγκυκλοπαίδεια Πάπυρος-Λαρούς-Μπριτάνικα, λήμμα «Ζευγώλης, Γρηγόριος», τόμ. 26, σελ. 33, Εκδόσεις Πάπυρος, Αθήνα, 1996]
- ↑ [Στέλιος Λυδάκης: «Οι Έλληνες Γλύπτες: H νεοελληνική γλυπτική, ιστορία — τυπολογία — λεξικό γλυπτών», τόμ. 5ος, σελ. 322, Εκδοτικός οίκος «ΜΕΛΙΣΣΑ», Αθήνα. 1981]
- ↑ [ Ζέττα Αντωνοπούλου: «Τα γλυπτά της Αθήνας: Υπαίθρια γλυπτική 1834—2004», σελ. 47, 71, 97 & 104, α΄ έκδοση, Εκδόσεις «Ποταμός», Αθήνα, 2003]
|
Это заготовка статьи о скульпторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по искусству желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Зевголис, Григориос
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
