Иванов, Илья Михайлович

Илья Михайлович Иванов
Дата рождения	10 августа 1924(1924-08-10)
Место рождения	Торез
Дата смерти	7 августа 1997(1997-08-07) (72 года)
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Илья Михайлович Иванов (1924—1997) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, старшина, командир миномётного расчёта 1159-го стрелкового полка, 351-й стрелковой дивизии, 1-й гвардейской армии, 4-го Украинского фронта, полный кавалер Ордена Славы (1944, 1945, 1951). За годы войны был четырежды ранен, после прохождения лечения, как правило, попадал в новые подразделения, поэтому о многих своих наградах узнал только после войны.

Биография

Родился 10 августа 1924 года в семье рабочего в городе Торезе (в то время — Чистяково) Донецкой области, Украинской ССР. По национальности — русский. Поступил в школу в 1933 году, где проходил обучение до сентября 1941 года.

Как учащийся старших классов был мобилизован на трудовой фронт в сентябре 1941 года для строительства оборонительных сооружений возле станции Гайчур Запорожской области (Украинская ССР). С трудового фронта возвратился в Чистякове, который уже был оккупирован немецко-фашистскими захватчиками. Скрывался от угона в Германию проживая у родителей до сентября 1943 года.

После освобождения города Чистяково в сентябре 1943 года поступил добровольцем в действующую армию, прошёл месячную подготовку изучая стрелковое оружие (винтовка, автомат, пулемет «Максим») и с маршевой ротой прибыл в 14-ю бригаду 4-го Сталинградского мехкорпуса.

В течение весны 1944 года участвовал в боевых действиях в звании старшины пулеметной роты в составе 902-го стрелкового полка, 248-й стрелковой дивизии. Первый орден Славы 3-й степени (приказ № 484873 от 16 апреля 1944 года) получил за самоотверженные действия в бою 11 марта 1944 года в районе села Кошара (Бориславльский район Херсконской области Украинской ССР), когда по своей инициативе он выкатил пулемет «Максим» на открытую позицию и фланкирующим огнём сорвал немецкую атаку. Был ранен и после боя отправлен в госпиталь, о том, что его представили к награждению орденом Славы он тогда не знал.

После выздоровления получил направление в 1159-й стрелковый полк 351-й стрелковой дивизии, где провоевал до победы на должности минометного расчета.

Второй раз награждён орденом Славы 3-й степени за бой около населенного пункта Стретава (22 км восточнее города Треишов, Словакия) произошедший 25 ноября 1944 года. Минометный расчет под его командованием отличился в подавлении немецких огневых точек, которые пытались препятствовать продвижению советской пехоты через водный рубеж. Старшина Иванов снова получил ранение, но не вышел из боя.

После прохождения лечения был направлен в старую часть и снова проявил себя в боевых действиях в Чехословакии, около населенного пункта Мокранце 9 января 1945 года когда точным минометным огнём уничтожил не менее 12 солдат противника. Немного позднее, 12 января 1945 года западнее населенного пункта Брдо был снова ранен, но продолжал выполнять свои обязанности. Вследствие этого приказом от 8-го мая 1945 года № 19194 старшина Иванов Илья Михайлович был удостоен ордена Славы 2-й степени.

После окончательной победы в июне 1945 года принял участие в параде на Красной площади и в том же году был демобилизован (22.11.1945) из вооруженных сил Советского Союза. Таким образом, будучи награждённым тремя орденами Славы, он не являлся полным кавалером. Ситуация была исправлена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1951 года в порядке перенаграждения Иванов Илья Михайлович был удостоен ордена Славы 1-й степени (№ 2301).

До выхода на пенсию работал преподавателем в городе Торез, Донецкой области, скончался 7 августа 1997 года. Помимо орденов Славы награждён также Орденом Отечественной войны 1-й степени и медалями.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7464 Илья Михайлович Иванов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 10 декабря 2014.

Отрывок, характеризующий Иванов, Илья Михайлович

– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.