Клеймёнов, Иван Терентьевич

Иван Терентьевич Клеймёнов
Дата рождения:	30 марта (11 апреля) 1899(1899-04-11)
Место рождения:	Старая Сурава, Тамбовский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Дата смерти:	10 января 1938(1938-01-10) (38 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	Российская империя, СССР
Место работы:	Реактивный институт
Альма-матер:	Военно-воздушная инженерная академия
Известен как:	разработчик реактивного оружия
Награды и премии:

Ива́н Тере́нтьевич Клеймёнов (30 марта [11 апреля] 1899 — 10 января 1938) — один из организаторов и руководителей разработок ракетной техники в СССР, военинженер 1-го ранга. Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился в селе Старая Сурава Тамбовской губернии (ныне — село Сурава в Тамбовском районе Тамбовской области). Русский.

В мае 1920 года, после окончания ускоренного курса Военно-хозяйственной академии РККА, был направлен в распоряжение Чусоснабарма Юго-Западного фронта, где прослужил до конца гражданской войны.

В 1921 году поступил на математическое отделение физико-математического факультета московского университета. В 1923 году по командировке Московского комитета партии был направлен в Военно-воздушную академию им. Н. Е. Жуковского, инженерный факультет которой окончил в 1928 году.

Окончив академию, Клеймёнов получил назначение начальником Мастерских НИИ ВВС. В 1930—1932 годах — заместитель начальника инженерного отдела Советского представительства в Германии (Берлинского торгпредства).

В декабре 1932 — сентябре 1933 годов начальник Ленинградской Газодинамической лаборатории, где вместе с Владимиром Артемьевым и Георгием Лангемаком стал заниматься разработкой ракетных снарядов на бездымном порохе для самолётов и многоствольных миномётов. В 1933—1937 годах — начальник (с октября 1933 года — директор) Реактивного научно-исследовательского института (НИИ № 3).

В 1937 году И. Клеймёнов и главный инженер Г. Лангемак были представлены к правительственным наградам за разработку новых типов вооружения, а 2 ноября 1937 года они были арестованы, осуждены по ст. 58-6, 58-7, 17-58-8, 58-11 УК РСФСР (следственное дело № Р2020 (13630)). 10 января 1938 года И. Клеймёнов был расстрелян. Захоронен в первой могиле «невостребованных» прахов возле крематория на кладбище, примыкающем к Донскому монастырю.

11 июня 1955 года по определению № 4н07119/55 Военной Коллегии Верховного Суда СССР было отменено постановление Военной Коллегии от 10 января 1938 года и дело прекращено за отсутствием состава преступления. И. Клеймёнов был полностью реабилитирован.

Семья

С 1918 года был женат на Маргарите Константиновне Левицкой (1900—2000), дочери революционера Константина Осиповича Левицкого (1868—1919) и издательского работника Евгении Григорьевны Френкель (в замужестве Левицкой, 1880—1961), которая была одним из первых читателей романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» и способствовала его публикации в издательстве «Московский рабочий», где служила заведующей отделом; состояла в переписке с М. А. Шолоховым; заведовала библиотекой МК ВКП(б) до 1937 года, когда был арестован её зять; сестра З. Г. Френкеля, племянница А. Н. Баха.

Награды

Официальное признание Иван Терентьевич Клеймёнов и другие участники создания знаменитого реактивного оружия Второй мировой воины — реактивного миномёта «Катюша» — получили только в 1991 году. Указом Президента СССР М. С. Горбачева от 21 июня 1991 И. Т. Клеймёнову, Г. Э. Лангемаку, В. Н. Лужину, Б. С. Петропавловскому, Б. М. Слонимеру и Н. И. Тихомирову посмертно было присвоено звание Героев Социалистического Труда.

Память

Именем Клеймёнова назван кратер на обратной стороне Луны.

Ссылки

• [www.space.hobby.ru/organizations/kleymenov.html Клеймёнов Иван Терентьевич]
• [gatchina3000.ru/great-soviet-encyclopedia/bse/061/820.htm Большая Советская Энциклопедия]
• [epizodsspace.airbase.ru/bibl/ogonek/1988/ljeotets.html Ярослав Голованов — «Лжеотец „Катюши“»]

Отрывок, характеризующий Клеймёнов, Иван Терентьевич

– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.