Израилев, Михаил Маркович

Михаил Израилев
Имя при рождении:	Моисей Менделевич Израилев
Дата рождения:	24 июля 1913(1913-07-24)
Место рождения:	Киев, Российская империя
Дата смерти:	25 апреля 1992(1992-04-25) (78 лет)
Место смерти:	Кишинёв
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР Молдавия Молдавия
Профессия:	кинорежиссёр

Михаил Маркович (Моисей Менделевич) Израилев (24 июля 1913, Киев — 25 апреля 1992, Кишинёв) — советский кинорежиссёр, заслуженный деятель искусств Молдавской ССР (1969).

Биография

Моисей Израилев родился в Киеве в 1913 году. В 1930—1934 годах работал помощником режиссёра на Киевской фабрике художественных фильмов, окончил режиссёрский факультет Киевского театрального института имени И. К. Карпенко-Карого в 1938 году. В 1939—1944 годах был режиссёром Киевского театра музыкальной комедии (эвакуированного в годы войны в Алма-Ату). В 1944—1952 годах — ассистент режиссёра, затем режиссёр Украинской студии хроникально-документальных фильмов, одновременно в 1948—1949 годах — режиссёр оперной студии при Киевской консерватории. В 1952—1955 годах — режиссёр Северо-Кавказской студии кинохроники в Орджоникидзе.

С 1955 года жил в Кишинёве, работал режиссёром дубляжа кинофильмов на молдавский язык, затем режиссёром-постановщиком документального и игрового кино на киностудии Молдова-филм.

Михаил Израилев — режиссёр-постановщик художественных кинолент студии «Молдова-фильм» «Я вам пишу...» (1959) по сценарию Анатолия Алексина, «Орлиный остров» (1961, первая цветная картина киностудии «Молдова-филм»), «Армагеддон» (1962), «Молдавские эскизы» («Три Марии»: о певицах Марии Биешу, Марии Кодряну и актрисе Марии Сагайдак), «Самый жаркий август» (о Ясско-Кишинёвской операции, 1969), «Зарубки на память» (1972), «Тихоня» (1973), «И придёт день», «Что человеку надо» (1975), «Полюшко-поле» (1979).

Фильмография

• 1959 — Я вам пишу...
• 1961 — Орлиный остров (с Марианной Рошаль)
• 1962 — Армагеддон
• 1969 — Самый жаркий август (документальный)
• 1973 — Зарубки на память (с Николаем Гибу)
• 1973 — Тихоня
• 1975 — Что человеку надо
• 1979 — И придёт день...

Литература

• В. Д. Андон. Михаил Израилев (очерк деятельности). Кишинёв: Тимпул, 1982.

Ссылки

• [www.dorledor.info/photos/articles/863_3.jpg Фото М. М. Израилева с киногруппой картины «Самый жаркий август» (1969)]
• [www.nm.md/files/y2008/06/19/img/91.jpg Съёмочная группа картины «Зарубки на память» (в центре — М. М. Израилев, 1972)]

Отрывок, характеризующий Израилев, Михаил Маркович

Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?