Иоганн Эрнст II Саксен-Веймарский
Поделись знанием:
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
| Иоганн Эрнст II Саксен-Веймарский Johann Ernst II von Sachsen-Weimar | ||
| ||
|---|---|---|
| 1662 — 1683 | ||
| Предшественник: | Вильгельм | |
| Преемник: | Вильгельм Эрнст Иоганн Эрнст III | |
| Рождение: | 11 сентября 1627 Веймар | |
| Смерть: | 15 мая 1683 (55 лет) Веймар | |
| Род: | Саксен-Веймарский дом | |
| Отец: | Вильгельм Саксен-Веймарский | |
| Мать: | Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская | |
| Супруга: | Кристина Елизавета Гольштейн-Зондербургская | |
| Дети: | Вильгельм Эрнст Саксен-Веймарский Иоганн Эрнст III | |
Иоганн Эрнст II Саксен-Веймарский (нем. Johann Ernst II von Sachsen-Weimar; 11 сентября 1627, Веймар — 15 мая 1683, Веймар) — герцог Саксен-Веймарский.
Иоганн Эрнст II был старшим выжившим сыном герцога Вильгельма и Элеоноры Доротеи Ангальт-Дессауской, и унаследовал герцогство после смерти отца в 1662 году. В 1672 году он унаследовал часть герцогства Саксен-Альтенбург, после чего поделился владениями с младшими братьями: Адольф Вильгельм получил территорию вокруг Эйзенаха, а Бернгард — территорию вокруг Йены.
Иоганн Эрнст II, как и его отец, покровительствовал искусствам, а также страстно любил охоту. Государственные дела его интересовали мало, и потому управление герцогством он доверил канцлерам.
Сохранились многочисленные портреты Иоганна Эрнста II Саксен-Веймарского созданные придворным художником Кристианом Рихтером.
Семья
14 августа 1656 года Иоганн Эрнст II женился в Веймаре на Кристине Елизавете Гольштейн-Зондербургской. У них было пятеро детей:
- Анна Доротея (12 ноября 1657 — 23 июня 1704), аббатиса Кведлинбургская
- Вильгельмина Кристина (26 января 1658 — 30 июня 1712), которая 25 сентября 1684 года вышла замуж за Кристиана Вильгельма Шварцбург-Зондерсгаузенского
- Элеонора София (22 марта 1660 — 4 февраля 1687), которая 9 июля 1684 года вышла замуж за Филиппа Саксен-Мерзебург-Лаухштедтского
- Вильгельм Эрнст Саксен-Веймарский (19 октября 1662 — 26 августа 1728)
- Иоганн Эрнст III (22 июня 1664 — 10 мая 1707)
Напишите отзыв о статье "Иоганн Эрнст II Саксен-Веймарский"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Иоганн Эрнст II Саксен-Веймарский
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
