Иоганн VII Мекленбургский

Иоганн VII Мекленбургский
герцог Мекленбурга
12.2.1576 — 22.3.1592
Регент:	Ульрих Мекленбургский (1576 — 1585)
Предшественник:	Иоганн Альбрехт I Мекленбургский
Преемник:	Адольф Фридрих I Мекленбургский
Смерть:	Штаргард

Иоганн VII Мекленбургский (нем. Johann VII. von Mecklenburg; 7 марта 1558, Гюстров — 22 марта 1592, Штаргард) — герцог Мекленбургский, правивший в Мекленбург-Шверине в 1576—1592 годах.

Биография

Иоганн был вторым сыном герцога Иоганна Альбрехта I Мекленбургского и его супруги Анны Софии Прусской. Его старший брат Альбрехт умер в возрасте пяти лет в 1561 году. После смерти отца Иоганн правил в шверинской части герцогства Мекленбург при регенте, его дяде Ульрихе Мекленбургском, а после объявления его совершеннолетним 12 сентября 1585 года — самостоятельно. Младший брат Иоганна Сигизмунд Август по завещанию отца получил в качестве отступных пансион в размере 6 тыс. гульденов в год и права пользования несколькими амтами в Мекленбурге.

21 марта 1592 года Иоганн нанёс себе сам семь ножевых ударов, от последствий этого ранения он скончался на следующий день. Ещё в 1590 году он посчитал управление герцогством слишком тяжким бременем для себя и принял решение отречься от трона и уехать из страны. Причиной такого решения послужили конфликты с дядей Кристофом Мекленбургским, администратором Ратцебургского епископства, который постоянно требовал новых земель. Суицид произошёл непосредственно после спора с дядей.

Самоубийство считалось грехом, который пытались скрыть, и в 1604 году несколько шверинских женщин было объявлено ведьмами, среди них была Катарина Ванкельмод, позднее взошедшая на костёр, и Маргарита Шульце, оправданная в 1609 году на процессе, продолжавшемся пять лет.

После смерти Иоганна ему наследовал в Шверине его сын Адольф Фридрих, а другой его сын Иоганн Альбрехт вначале был соправителем, а после смерти Ульриха в 1603 году стал герцогом в Мекленбург-Гюстрове.

Брак и дети

17 февраля 1588 года Иоганн сочетался браком с Софией Шлезвиг-Гольштейн-Готторпской, дочерью герцога Адольфа I Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского (1569—1634). У герцогской четы родилось трое детей:

• Адольф Фридрих I (1588—1658), герцог Мекленбург-Шверина в 1592—1628 и 1631—1658 годах, женат на Анне Марии Ост-Фрисландской, затем на Марии Екатерине Брауншвейг-Данненбергской
• Иоганн Альбрехт II (1590—1636), герцог Мекленбург-Гюстрова в 1610—1628 и 1631—1636 годах
• Анна София Мекленбургская (1591—1648)

Ссылки

• [portal.hsb.hs-wismar.de/pub/lbmv/mjb/jb050/350367779.html Генеалогическое древо Мекленбургского дома]

Отрывок, характеризующий Иоганн VII Мекленбургский

– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.