Ирамба

Ира́мба (альтернативные названия: иламба, ланги, анирамба, памби) — народ группы банту в Танзании, населяющий область Сингида в окрестностях горы Киньянгири. Близкие народы: ньятуру, сукума, ньямвези. Согласно переписи, проведённой в 2002 году, население ирамба составляло 368 131 человек. По некоторым оценкам, число Ирамба может превышать 405 000.

Язык и религия

Народ говорит на языке ирамба (иламба, ниламба). Большинство ирамба придерживаются традиционных верований, незначительная часть христиан и мусульман-суннитов.

Общество

Счёт родства матрилинейный. Брак матрилокальный, когда супруги проживают в общине жены. В основе социальной организации племенные генеалогические связи, образующие племенную структуру.

Хозяйственные занятия

Традиционное хозяйство включает в себя ручное тропическое земледелие (элевсина, сорго, кукуруза, бобовые, маниок) и скотоводство в отгонной форме (крупный и мелкий рогатый скот). Разделение труда осуществляется по полу и возрасту в зависимости от отраслей производства и сезона. Основными земледельческими работами (сев, уход, уборка, переработка, распределение продуктов) занимаются женщины. Подготовку поля под посев женщины осуществляют вместе с мужчинами. Мужское население занято в основном в скотоводстве.

У ирамба развиты такие ремёсла как резьба по дереву (мелкая скульптура, утварь), плетение из растительных волокон (корзины, сосуды, циновки, мелкая утварь), изготовление металлических украшений.

Культура

Поселения имеют кучную планировку. Традиционное жилище представляет собой четырёхугольное в плане, стены углублены в землю, сплетены из ветвей и прутьев, обмазаны глиной, плетёный остов четырёхскатной шатровой крыши опирается на столбы. Нередко хижины одного домохозяйства стоят вплотную одна к другой. Таким образом они образуют внутренний четырёхугольный двор — загон для скота, куда его помещают после выпаса на пастбище.

Традиционная мужская одежда - короткие штаны и рубаха из хлопчатобумажной ткани, женская — длинное хлопчатобумажное платье свободного покроя или рубашка с короткими рукавами и юбка. На ногах грубые сандалии.

Основная пища растительная — каши из зерновых, бобовых, лепёшки с острыми приправами на перце, соусы из овощей и растительного масла, овощи, фрукты, кисломолочные продукты, мясо редко.

У ирамба богатое устное творчество, танцевально-музыкальный фольклор. Кроме того ещё распространён тотемизм и почитание духов предков.

Литература

• Калиновская К. П. Ирамба // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999.

Отрывок, характеризующий Ирамба

– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.