Исаия Трофимович-Козловский

Игумен Иса́ия (фамилия в миру Трофи́мович-Козло́вский; XVI век — 1651, Киев) — православный церковный деятель, писатель, педагог, сотрудник Петра Могилы, первый игумен Братского Киевского монастыря (1633—1638). Первый из русских стал доктором богословия.

Биография

Учился в Западной Европе.

В июне 1631 года из Львова, где он был учителем Львовской братской школы, приглашен Петром Могилой занять место профессора в предположенной им к открытию коллегии в Киеве.

К началу учебного года прибыл в Киев и руководил учением в новооткрытой в Лавре школе.

В 1633 году ездил в Константинополь за патриаршим благословением на посвящение в митрополиты Петра Могилы.

С открытием Киево-Могилянской коллегии при братском Богоявленском монастыре, сделался в 1638 году первым её ректором; в то же время он был игуменом Пустыно-Николаевского монастыря.

Был самым деятельным помощником Петра Могилы в его просветительной деятельности; особенно видное участие принимал он в работах Киевского собора 1640 года. 9 сентября 1640 года, после особой речи, представил собору «Православное исповедание веры» Петра Могилы, а 15 сентября того же года этот собор признал его доктором богословия.

«Православное исповедание веры» издано впервые в Киеве в 1645 году и затем многократно переиздавалось и было переведено на многие языки.

Литература

• Исаия (Трофимович-Козловский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Сумцов Н. Ф. Исаия (Трофимович-Козловский) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.sedmitza.ru/text/436390.html Исправление богослужебных книг].
• [r-g-d.org/T/trofimov.htm Российское генеалогическое древо].

Отрывок, характеризующий Исаия Трофимович-Козловский

– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.