Айзенштейн, Ишия Абрамович
| Ишия (Александр) Абрамович Айзенштейн | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: |
17 декабря 1986 (80 лет) |
| Место смерти: | |
| Награды и премии: |
|
Ишия (Александр) Абрамович Айзенштейн (22 декабря 1905 — 17 декабря 1986, Ташкент) — почётный гражданин Ташкента, инициатор установки в городе Курантов, ставших впоследствии одним из символов города.
Механизм курантов И. А. Айзенштейн привез из небольшого городка Алленштайн[1] в Восточной Пруссии, где И. А. Айзенштейн заканчивал весной 1945 года свою службу в армии во время Великой Отечественной войны. [2]Он снял незначительно повреждённый часовой механизм курантов с ратушной башни, которая грозила обрушением.
В дальнейшем от имени своего полка сержант И. А. Айзенштейн преподнес починенный им собственноручно часовой механизм башенных часов в дар городу Ташкенту.
Скончался И. А. Айзенштейн в Ташкенте и похоронен на Боткинском кладбище.
История Ташкентских курантов
На проект здания для часов архитектурным управлением города проводился конкурс, и был выбран лучший проект, а само строительство 30 метровой башни на тот момент считалось уникальным. Отделка здания курантов выполнялась при активном участии знаменитого резчика по ганчу (сырому алебастру), прославленного художника-орнаменталиста, почётного члена Академии наук Узбекистана усто[3] Ширина Мурадова. 9 мая 1947 года Ташкентские куранты начали свой отсчёт времени. На здании курантов установлена мраморная табличка с именем И. А. Айзенштейна.
Впоследствии, являясь профессиональным часовщиком, И. А. Айзенштейн много лет обслуживал механизм ташкентских курантов, а также принимал активное участие в восстановлении их работоспособности после землетрясения 1966 года.
Напишите отзыв о статье "Айзенштейн, Ишия Абрамович"
Ссылки по теме
- [www.zerkalo21.uz/istoriya/malinoviy_zvon_nad_tashkentom.mgr История Ташкентских курантов: Шахабутдин ЗАЙНУТДИНОВ. Малиновый звон над Ташкентом. Опубликовано 10 Мая 2007 на сайте «Общественно-информационный еженедельник „Зеркало 21“»]
- [mytashkent.uz/kuranty.html А. Т. Джаббаров «Ташкентские куранты, А. И. Солженицын и А. А. Айзенштейн»]
- [tashkentpamyat.ru/2010-01-31-ajjzenshtejjn-ishija-abramovich-pochetnijj-grazhdanin-tashkenta-.html Айзенштейн Ишия Абрамович (1905.22.XII-1986.17.XII) — фотография могилы.]
Примечания
Отрывок, характеризующий Айзенштейн, Ишия Абрамович
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
