Ташкентское землетрясение

Ташкентское землетрясение
Дата и время	26 апреля 1966 года
Магнитуда	5,2 по шкале Рихтера
Глубина гипоцентра	от 8 до 3 км
Расположение эпицентра	Ташкент
Затронутые страны (регионы)	СССР Узбекская ССР
Пострадавшие	8 погибших и несколько сот травмированных

Ташкентское землетрясение (узб. Toshkent zilzilasi) — катастрофическое землетрясение (магнитуда 5.2), произошедшее 26 апреля 1966 года в 05:23 в Ташкенте.

История

Ташкентское землетрясение произошло в 5 часов 23 минуты утра 26 апреля 1966 года. При относительно небольшой магнитуде (М=5,2 по шкале Рихтера), но из-за небольшой глубины (от 8 до 3 км) залегания очага, оно вызвало 8-9-балльные (по 12-балльной шкале MSK-64) сотрясения земной поверхности и существенные повреждения строительных объектов в центре города. Зона максимальных разрушений составляла около десяти квадратных километров. На окраинах же столицы сейсмический эффект едва достигал 6 баллов. Сильные колебания почвы с частотой 2-3 Гц продолжались 10-12 секунд. Относительно небольшое число пострадавших (8 погибших и несколько сот травмированных) в городе с миллионным населением обязано преобладанию вертикальных (а не горизонтальных) сейсмических колебаний, что предотвратило полный обвал даже ветхих глинобитных домов. Анализ причин травм показал, что в 10 % случаев они были получены от обрушений стен и крыш, 35 % — от падающих конструктивных частей зданий и сооружений (штукатурка, гипсовая лепка, кирпичи и т. п.) и предметов домашнего обихода. В 55 % причинами травм было неосознанное поведение самих пострадавших, обусловленное паническим состоянием и страхом (выпрыгивание из верхних этажей, ушибы о различные предметы и т. п.). Однако впоследствии количество смертельных случаев умножилось в результате сердечных приступов в период возникновения даже незначительных афтершоков.

Последствия землетрясения

В результате землетрясения центральная часть Ташкента была практически полностью разрушена. Подверглись разрушению более 2 миллионов квадратных метров жилой площади, 236 административных зданий, около 700 объектов торговли и общественного питания, 26 коммунальных предприятий, 181 учебное заведение, 36 учреждений культуры, 185 медицинских и 245 промышленных зданий. Без крыши над головой остались 78 тысяч семей или свыше 300 тысяч человек из проживавших тогда в Ташкенте полутора миллионов. По решению правительства вместо восстановления разрушенных старых одноэтажных глинобитных домов на их месте были построены новые современные многоэтажные дома. Город был полностью восстановлен за 3,5 года.

Такая масштабная реконструкция центра крупного города стала возможна в результате помощи всей страны (СССР) в восстановлении Ташкента. Благодаря усилиям союзных республик, была осуществлена реконструкция и построены несколько новых микрорайонов как в центре города, так и на свободных площадях в юго-западной части города — на Чиланзаре. Многие дома, кварталы и улицы долгое время носили названия городов, помогавших Ташкенту в то трудное время. В честь этого события воздвигнут мемориальный комплекс «Мужество».

Второй эпизод произошел спустя час после землетрясения. Поскольку телефонная связь была полностью повреждена, власти рано утром прислали за мной машину. За рулем сидел майор милиции, который объявил меня «арестованным в связи с произошедшим событием» и быстро доставил в ЦК КП Узбекистана. Это была моя первая, из многочисленных впоследствии, встреча с партийно-правительственным руководством Республики. А вечером, по приглашению самого Шарафа Рашидова, «первого лица» в Узбекистане, у меня состоялась не менее важное знакомство с А. Н. Косыгиным и Л. И. Брежневым, прилетевшими в тот же день с небольшой свитой в Ташкент. Совещание проходило в узком кругу, в малом зале возле кабинета Ш. Р. Рашидова, на седьмом этаже красивого стеклянного здания ЦК. За полчаса до этого каждому из немногочисленных участников совещания было определено место «посадки» за длинным столом, перпендикулярным столу секретаря ЦК. Поскольку мне предстояло докладывать первому, я повесил у себя за спиной модернизированную мною наспех карту сейсмического микрорайонирования Ташкента с изображением местоположения только что возникшего сейсмического очага.

Оба высоких московских гостя высказали желание сесть не во главу стола, как это им любезно предложил Рашидов, а в середине продольного стола, как раз передо мной и напротив повешенной за моей спиной карты. Доклад слушали очень внимательно, почти не перебивая.

Первым прервал меня Брежнев, попросив показать на плане города место, где мы тогда находились, по отношению к эпицентру землетрясения. Я показал.

В это время внизу, за окнами здания ЦК возникли крики и сильный шум. Брежнев спросил, не толчок ли это? Я сказал, что нет, добавив, что шум и громкие возгласы, по-видимому, вызваны забитым голом на стадионе «Пахтакор», расположенном неподалеку. (Эта окраинная часть города почти не пострадала от землетрясения и поэтому запланированный в честь декады Белоруссии в Узбекистане футбольный матч не был отменен.) Тогда он, шутя, сказал: «Ну, Шараф Рашидович, никакого землетрясения у вас не было. Это голы забивают…».

В этот момент действительно произошел 4-балльный толчок, глубинную природу которого я тут же подтвердил, на что Брежнев продолжил своё высказывание: «М-дааа… Придется мне теперь взять спальный мешок и лечь где-нибудь под деревом»…

Когда же я для успокоения собравшихся заявил, что повторные толчки или афтершоки, как их называют сейсмологи, — явление обычное и в какой-то мере благоприятное, поскольку они продолжают разрядку очага землетрясения, Алексей Николаевич Косыгин (который тогда мне очень понравился своими человеческими и деловыми качествами) улыбнулся и сказал: «Эти толчки, скорее всего, благоприятны для вас, сейсмологов, поскольку позволяют детальнее изучать сейсмическую обстановку». Я с этим не мог не согласиться.

Тогда же я обратил внимание на то, что Брежнев очень часто обращался к Косыгину с тем или иным вопросом, спрашивая его мнение. Так, благодаря А. Н. Косыгину, тут же было поддержано обращение Рашидова с просьбой разрешить строительство в Ташкенте метрополитена, а также определены объёмы сил и средств, которые смогут поставить союзные республики для восстановления Ташкента, и ряд других задач. Другим благоприятным для Ташкента обстоятельством явилось и предложение покончить с глинобитным городом, но и не сооружать чего-либо временного, которое, как сказал тогда Брежнев, может стать постоянным.

— В. И. Уломов, директор сейсмостанции «Ташкент»

Интересный факт

Спустя ровно 20 лет после Ташкентского землетрясения, день в день, в СССР произошёл другой катаклизм — Чернобыльская катастрофа.

В искусстве

Художественный фильм «Улица Тринадцати тополей» (1969), снятый на киностудии имени А. Довженко (режиссёры В. Иванов и А. Народницкий).

Трагедия нашла отражение в песне «Сияй, Ташкент» (слова: Л. Ошанин, Р. Бабаджан).

Кроме того, землетрясение было отражено в сюжете фантастической повести Ю. Буркина и С. Лукьяненко «Сегодня, мама!» (1993)

См. также

• Наиболее разрушительные землетрясения в истории человечества
• Ашхабадское землетрясение
• Газлийские землетрясения

Ссылки

• [seismos-u.ifz.ru/index.htm Внимание! Землетрясение!]
• [web.archive.org/web/20130927130026/seismos-u.ifz.ru/1966-1975.htm Землетрясение в Ташкенте]
• [web.archive.org/web/20131015051419/seismos-u.ifz.ru/phobia.htm Статья о землетрясении]
• [www.youtube.com/watch?v=8nUd3kEGgMw Лев Новоженов и Евгений Додолев о ташкентском землетрясении в эфире НТВ]
• [mytashkent.uz/2010/10/30/posledstviya-tashkentskogo-zemletryaseniya/ Последствия ташкентского землетрясения]

Отрывок, характеризующий Ташкентское землетрясение

– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.