Ялда
Шаб-е Ялда (перс. یلدا), Шаб-е Челле (перс. شب چله) — древний иранский праздник, первоначально отмечавшийся самой длинной ночью года, то есть накануне зимнего солнцестояния.
После реформы иранского календаря в 1925 году, которая привязала сезонные мероприятия к дням календаря, Ялда отмечается в ночь и первый день десятого месяца (Дей). С учётом ежегодных сдвигов праздник может прийтись на день раньше или позже зимнего солнцестояния.
После падения империи Сасанидов и распространения ислама значение этого праздника упало, Ялда стал семейным зороастрийским праздником. Использование свежих фруктов среди зимы напоминает древние обычаи просьбы божеств о защите озимых.
В конце XIII века иранский поэт Саади писал в своем Бустане: «Настоящее утро не придёт, пока не закончится ночь Ялда».
Ночь Ялда была официально внесена в список национальных сокровищ Ирана на специальной церемонии в 2008 году.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ялда"
Ссылки
- (недоступная ссылка — история) Ялда — иранская ночь // russian.irib.ir
- (недоступная ссылка — история) Шаб-е Ялда // Persia.Ru
Отрывок, характеризующий Ялда
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
