Калинина, Татьяна Александровна
Поделись знанием:
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
| Татьяна Калинина | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Род деятельности: |
поэтесса, автор текстов песен |
| Язык произведений: |
русский |
| Награды: |
лауреат ряда всесоюзных конкурсов песни |
Татьяна Александровна Кали́нина (род. 15 мая 1948, Ленинград) — советская и российская поэтесса, автор текстов песен, переводчик прибалтийских поэтов.[1]
Биография
Окончила филологический факультет Ленинградского государственного университета по специальности «филолог-русист». С 1971 года работает во Всероссийском музее имени А. С. Пушкина, ведущий научный сотрудник отдела экспозиции.[1]
Татьяна Калинина является автором многочисленных стихотворений, текстов песен для кинофильмов и спектаклей, а также эстрадных композиций, написанных в соавторстве с Андреем Петровым, Сергеем Баневичем, Анатолием Кальварским, Валерием Бровко и другими композиторами. Песни на стихи Калининой входят в репертуар таких известных артистов, как Людмила Сенчина, Михаил Боярский, Александр Хочинский, Альберт Асадуллин, Ирина Понаровская, Елена Дриацкая, Виктор Кривонос, Галина Невара, Наталья Нурмухамедова.[2]
Лауреат ряда всесоюзных конкурсов песни.[1]
Живёт и работает в Санкт-Петербурге.[1]
Дискография
Избранные песни
- «Грёза о мире» (также известна под названием «В счастливый миг, в счастливый час») (музыка Сергея Баневича) исполняют Елена Дриацкая и Виктор Кривонос (а также Альберт Асадуллин)
- «Сталинград» (музыка Вениамина Баснера) исполняют Таисия Калинченко и Александр Хочинский
- «Материнская любовь» (музыка Андрея Петрова) исполняет Ирина Понаровская
- «Письмо» (музыка Анатолия Кальварского) исполняет Михаил Боярский
- «Старые друзья» (музыка Валерия Бровко) исполняет Михаил Боярский
- «Дорога без конца» (музыка Сергея Баневича) исполняет Альберт Асадуллин (а также Виктор Кривонос)
Напишите отзыв о статье "Калинина, Татьяна Александровна"
Примечания
Ссылки
- [kkre-49.narod.ru/p/kalinina.htm Биография Татьяны Калининой]
- [www.ceo.spb.ru/rus/literature/kalinina.t.a/index.shtml ЛИЧНОСТИ ПЕТЕРБУРГА — Татьяна Калинина]
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/50186/%D0%9A%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B0 Биографическая справка о Татьяне Калининой]
- [www.nestor.minsk.by/mg/2005/01/ns50135.html Татьяна Калинина «Дорога без конца…»]
- [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=55860 Татьяна Калинина на сайте www.biografija.ru]
|
Это заготовка статьи о деятеле искусства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Калинина, Татьяна Александровна
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
