Кладбище Беллу
Поделись знанием:
Координаты: 44°24′10″ с. ш. 26°06′00″ в. д. / 44.40278° с. ш. 26.10000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.40278&mlon=26.10000&zoom=12 (O)] (Я)
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
| Кладбище | |
Шербан-Водэ (Беллу)
Cimitirul Bellu (Șerban Vodă) | |
| |
| Страна | Румыния |
| Город | Бухарест |
| Первое упоминание | 1858 год |
| Статус | публичное |
Мемориальное кладбище Шербан-Водэ (более известное, как Беллу) — одно из крупнейших и самых известных кладбищ в Бухаресте (Румыния).
Создано в 1858 году на участке земли, переданной городу в 1853 году бароном Барбу Беллу. Занимает 28 га на пересечении столичных улиц Giurgiului, Olteniţei, Viilor и Calea Şerban Vodă.
Место захоронения многих известных деятелей истории и культуры Румынии и Молдавии.
Знаменитости, захороненные на кладбище Беллу
- Алистар, Елена — общественно-политический деятель
- Аман, Теодор — художник
- Баковия, Джордже — поэт-символист
- Вуя, Траян — румынский авиатор
- Ефтимиу, Виктор — румынский драматург, поэт, прозаик, переводчик и театральный деятель.
- Ион Барбу — математик и поэт
- Василе, Раду — премьер-министр Румынии
- Инкулец, Ион Константинович — бессарабский и румынский политик
- Испиреску, Петре — писатель
- Истрати, Панаит — писатель
- Йорга, Николае — историк, академик Румынской академии, в 1931—32 гг. премьер-министр Румынии
- Йордан, Йоргу — филолог и лингвист, политик
- Бунеску, Мариус — художник
- Караджиале, Ион Лука — писатель, драматург
- Коанда, Анри — учёный в области аэродинамики, первооткрыватель эффекта Коанды
- Кошбук, Джордже — поэт
- Лабиш, Николае — поэт
- Лукьян, Штефан — художник-импрессионист
- Мачедонски, Александру — поэт и писатель
- Минулеску, Ион — поэт и писатель
- Паллади, Теодор — художник
- Пелля, Амза — актёр
- Петреску, Джикэ — певец и композитор
- Петреску, Камил — прозаик
- Петреску, Чезар — писатель
- Питиш, Флориан — актёр
- Пэунеску, Адриан — поэт и публицист
- Ребряну, Ливиу — писатель
- Рэдулеску, Дем — актёр
- Рэдеску, Николае — последний премьер-министр Румынии докоммунистического периода
- Садовяну, Михаил — писатель
- Спэтару, Дан — певец
- Стэнеску, Никита — поэт
- Теодоряну, Йонел — писатель
- Тэнасе, Мария — певица
- Урсуляса, Михаэла — пианистка
- Хашдеу, Богдан Петричейку — прозаик, поэт, филолог, публицист, историк
- Хашдеу, Юлия — поэтесса
- Хоссу, Эмиль — актёр театра и кино
- Эминеску, Михай — поэт, классик румынской литературы
Напишите отзыв о статье "Кладбище Беллу"
Ссылки
- [www.bellu.ro/en/history.html История кладбища Беллу] (англ.)
Отрывок, характеризующий Кладбище Беллу
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
