Кольцов, Николай Михайлович

Николай Кольцов
Общая информация
Полное имя	Николай Михайлович Кольцов
Родился	11 мая 1936(1936-05-11) Воронеж, РСФСР, СССР
Умер	27 декабря 2011(2011-12-27) (75 лет) Харьков, Украина
Гражданство	СССР→ Украина
Рост	174 см
Вес	70 кг
Позиция	защитник
Карьера
Клубная карьера*
1955—1956	Авангард (Челябинск)	14 (0)
1957—1960	Крылья Советов (Куйбышев)	95 (0)
1961—1963	Динамо (Киев)	44 (0)
1963—1966	Авангард (Харьков)	89 (2)
1967	Звезда (Кировоград)	33 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Никола́й Миха́йлович Кольцо́в (укр. Микола Михайлович Кольцов; 11 мая 1936, Воронеж — 27 декабря 2011) — советский футболист, защитник, чемпион СССР (1961), мастер спорта СССР (1961), заслуженный тренер УССР (1977).

Футбольная карьера

Родился Николай Кольцов в Воронеже, где его отец работал на авиационном заводе. В 1941 году семья переехала в Куйбышев. С 15 лет начал заниматься в местной ДЮСШ «Крылья Советов». Через три года его пригласили играть за юношескую сборную Куйбышева, с которой Николай занял первое место в чемпионате России. После этой победы, молодого футболиста приглашают в юношескую сборную РСФСР и команду класса Б Авангард (Челябинск).

С 1957 года Николай начал играть в команде мастеров «Крылья Советов», которая выступала в классе «А» чемпионата СССР. В этой команде футболист провёл четыре сезона.

В 1961 году тренер Вячеслав Соловьёв приглашает Кольцова в киевское «Динамо», где он дебютировал 8 апреля 1961 года, в матче против ленинградского «Зенита». Уже в своём первом сезоне за новый клуб, правый защитник, отличавшийся грамотной позиционной игрой и быстротой принятия решений, становится победителем первенства, впервые со своей командой завоевав звание чемпиона СССР.

В сентябре 1963 года, после просьбы харьковского партийного руководства, Кольцов был откомандирован в Харьков, для усиления местной команды мастеров «Авангард». Отыграв в харьковском клубе почти четыре сезона, Николай стал одном из лидеров оборонительных порядков команды.

Свой последний сезон в командах мастеров, провёл в кировоградской «Звезде», выступавшей во второй группе класса «А». Отыграв за клуб в 1967 году 33 матча, Николай Кольцов завершил активную игровую карьеру.

После окончания игровой карьеры

Закончил Высшую школу тренеров при Государственном Центральном институте физической культуры (ГЦОЛИФК).

С 1968 года работал тренером в спортклубе «Металлист» завода имени Малышева.

В середине 70-х годов стоял у истоков создания харьковского спортинтерната, где проработал более 30 лет. Среди воспитанников Николая Кольцова такие известные футболисты как Сергей Балтача, Виктор Каплун, Владимир Линке, Андрей Канчельскис.

В 1977 году, за весомый вклад в развитие детско-юношеского футбола и подготовку футболистов для сборных команд страны, Николаю Михайловичу Кольцову было присвоено почётное звание заслуженного тренера УССР.

Ушёл из жизни Николай Михайлович Кольцов 27 декабря 2011 года.

Достижения

• Чемпион СССР : (1961)

Награды

Награждён медалью «За труд и победу» (2011).

Ссылки

• [football.ua/ownshirt/persons/151784.html Статья «Из „золотого“ состава» на сайте Football.ua]  (рус.)
• [footballfacts.ru/players/106546 Профиль на сайте FootballFacts.ru]

Отрывок, характеризующий Кольцов, Николай Михайлович

Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.