Концевич, Григорий Митрофанович

Григорий Митрофанович Концевич

Григорий Митрофанович Концевич (17 ноября 1863, станица Старонижестеблиевская Темрюкский отдел Кубанской области (ныне Красноармейского района Краснодарского края) — 26 декабря 1937, Краснодарский край) — российский хоровой дирижёр, композитор, хормейстер, педагог, музыкальный этнограф.

Биография

В 1883 окончил Кубанскую учительскую семинарию, где познако­мился с нотной грамотой, приобрел навыки ведения уроков пения. Работал учителем Тенгинской станичной школы. С 1887 продолжил образование на регентских курсах Петербургской Придворной певческой капеллы. Вернувшись в 1892 году в Екатеринодар был приглашен на долж­ность регента Кубанского войскового казачьего хора. Руководил хором до 1906 года.

Инициировал создание для хористов общеобразовательной школы и специального 2-классного училища для обучения начальному курсу управления хором.

После революции работал в отдел народного образования (подотдел искусства). Занимался вопросами музыкально-хорового искусства и художественной самодеятельности. Преподал теорию в музыкальном техникуме, в 1924—1925 гг. возглавлял двухгодичные хормейстерские курсы, готовил хоровых работников в школы и народные клубы.

В 1936 году было принято решение о создании Кубанского казачьего хора. Г. М. Концевич стал художественным руководителем хора. Хор был восстановлен в кратчайшие сроки, и в 1937 году Государственный ансамбль песни и пляски кубанских казаков гастролировал в Москве.

30 августа 1937 был арестован по обвинению в покушении на И. В. Сталина и расстрелян 26.12.1937 года.

Реабилитирован посмертно в 1989 году.

Творчество

Автор вокальных, фортепианных пьесы, обработки народных песен, произведений для мужских и смешанных хо­ров, трехголосных хоров (в том числе «Зимняя дорога», «Бесы» (на сл. Пушкина), «Несжатая полоса» (на сл. Некрасова), «Ах ты, степь моя», «Дуют ветры» (на сл. Кольцова), «Сиротка» (на сл. Плещеева)), кантат.

Собиратель народных песен Кубани и Адыгеи.

Избранные издания

• посо­бие «Школьное пение на два и на три однородных голоса»
• сборников песен:
  • «Четыре времени года»
  • «40 малороссийских песен» (1904),
  • «25 малороссийских песен» (1907),
  • «Бандурист»
  • «Репертуар Кубанского войскового певческого хора»
  • юбилейный сборник с обработками русских песен линейных казаков Кубани.
• «Музыкальный фольклор адыгов в записях Г. М. Концевича» (1997).

Опубликовал в собственной обработке 200 песен черноморских казаков и юбилейный сборник с обработками русских песен линейных казаков Кубани.

В своëм творчестве особое внимание уделял украинской народной песни.

За заслуги в пропаганде фольклора в 1910 году на Кубанской сельскохозяйственной и промышленно-этнографической выставке был награждëн большой серебряной медалью.

С его именем свя­зано открытие в 1935 дирижерско-хорового отделения в музыкальном училище Краснодара и создание Кубанского казачьего хора (1937).

Литература

• Б. Трехбратов. «Энциклопедический словарь по истории Кубани: с древнейших времен до октября 1917 года» / Краснодар: администрация Краснодарского края, Управление по делам архивов администрации Краснодарского края, Общество историков-архивистов Краснодарского края Российской Федерации, 1997 год.

Ссылки

• [ngkub.ru/news/vcbty Фольклорист, композитор Г. М. Концевич. Новая газета Кубани. 15.04.2013]

Отрывок, характеризующий Концевич, Григорий Митрофанович

Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.