Кузищин, Василий Иванович

Василий Иванович Кузищин
Дата рождения:	1 ноября 1930(1930-11-01)
Дата смерти:	28 февраля 2013(2013-02-28) (82 года)
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	история
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский Государственный Университет

Василий Иванович Кузи́щин (1 ноября 1930, с. Покровское, Рязанская область — 28 февраля 2013) — российский историк, специалист по экономике и культуре античности. Доктор исторических наук, профессор (1968), заслуженный профессор МГУ (1996), в 1973-2010 гг. заведовал кафедрой истории древнего мира МГУ.

Автор более 200 научных работ, наиболее известен как специалист по сельскому хозяйству и землевладению в римской Италии.

Биография

В 1935 году семья переехала в Москву.

Окончил исторический факультет МГУ, где учился в 1948-53 гг., специализировался на кафедре истории древнего мира. В 1953-56 гг. учился в аспирантуре (науч. рук-ль проф. А. Г. Бокщанин). С 1956 г. преподаватель МГУ. В 1957 г. защитил кандидатскую диссертацию «Крупное рабовладельческое хозяйство Италии в конце Республики. Эволюция структуры имущества и доходности каждой из частей».

• 1966 г. — защитил докторскую диссертацию на тему «Земледелие и землевладение в Италии во II в. до н. э. — I в. н. э.».
• 1973 г. — вступил в должность заведующего кафедрой истории древнего мира исторического факультета МГУ.
• 1999 г. — вместе с основанием Черноморского филиала МГУ вступил там в должность заведующего кафедрой истории.
• 2009 г. — покинул пост заведующего кафедрой истории древнего мира, эту должность занял С. Ю. Сапрыкин.

Был членом редколлегии журналов «Вестник древней истории», «Вопросы истории» и «Вестник Московского университета. Серия „История“».

Скончался 28 февраля 2013 года на 83-м году жизни.

Научный и педагогический вклад

Василий Иванович Кузищин наиболее известен как исследователь аграрной истории Рима. В 1957 году в своей статье «О степени распространённости латифундий в Италии» в «Вестнике древней истории» он на материале источников подверг сомнению убеждение о господстве в сельском хозяйстве крупных латифундий уже начиная со II века до н. э., которое доминировало в советской исторической науке и восходило к выводам Макса Вебера. Впоследствии в своих статьях и монографиях Василий Иванович развил идею о значительной распространённости и о большой роли средних рабовладельческих хозяйств (вилл) в римской экономике, а также исследовал состояние сельского хозяйства в Италии в целом. Историк также заострял внимание на рациональном характере римского рабовладения, выступая против расхожих представлений о неразумной эксплуатации рабов.

Под редакцией В. И. Кузищина публиковались и многократно переиздавались университетские учебники по истории Древнего Востока, Древней Греции и Древнего Рима, а также учебные хрестоматии и пособия по источниковедению античной истории. Кроме того, по его инициативе началась подготовка первого пособия по историографии истории античности. За годы своей деятельности Василий Иванович подготовил более 60 кандидатов и 20 докторов наук.

Публикации

Монографии и сборники статей:

• Очерки по истории земледелия древней Италии. М., 1966.
• Римское рабовладельческое поместье II в. до н. э. — I в. н. э. М., 1973.
• Генезис рабовладельческих латифундий в Италии (II в. до н. э. — I в. н. э.). М., 1976 (итал. перевод 1984).
• Античное классическое рабство как экономическая система. М., 1990.
• [rucont.ru/file.ashx?guid=906f473c-d67b-48c2-a980-ab65f601ff24 Исследования в области экономической истории античности. СПб., 2011.]

Книги под научной редакцией:

• История Древнего Рима / под ред. А. Г. Бокщанина и В. И. Кузищина. – М.: Высшая школа, 1971 (4-е изд. под ред. В. И. Кузищина 2000).
• Древний Восток и античный мир. Сборник статей, посвящённых профессору В. И. Авдиеву / под ред. В. И. Кузищина. М., 1972.
• История Древнего Востока / под ред. В. И. Кузищина. М., 1979 (3-е изд. 1999).
• Хрестоматия по истории Древнего Востока / под ред. И. С. Кацнельсона, М. А. Коростовцева и В. И. Кузищина. М., 1980. Т. 1—2.
• Историография античной истории / под ред. В. И. Кузищина. М., 1980.
• Источниковедение Древней Греции. Эпоха эллинизма / под ред. В. И. Кузищина. М., 1982.
• Источниковедение истории Древнего Востока / под ред. В. И. Кузищина. М., 1984.
• История Древней Греции / под ред. В. И. Кузищина. М., 1986, 2-е изд. — 1996, 3-е — 2000.
• Хрестоматия по истории Древнего Рима / под ред. В. И. Кузищина. М., 1987.
• Словарь античности. Пер. с нем. М.: "Прогресс", 1989. / Отв. ред. В. И. Кузищин
• История Древнего Востока. Материалы по историографии / под ред. А. А. Вигасина и В. И. Кузищина. М., 1991.
• Антология источников по истории, культуре и религии Греции. СПб, 2000.
• Историография истории Древнего Востока. Иран, Средняя Азия, Индия, Китай / под ред. В. И. Кузищина. СПб., 2002.
• История Древнего Востока: тексты и документы / под ред. В. И. Кузищина. М., 2002.
• История Древнего Рима: тексты и документы / под ред. В. И. Кузищина. М., 2004. Т. 1—2.

Литература

• Профессора и доктора наук МГУ. М., 1998. С. 288—289.
• Историки России XX века. Биобиблиографический словарь / Сост. А. А. Чернобаев под ред. В. А. Динеса. Саратов, 2005. Т. 1. С. 496.

Ссылки

• [worldhist.ru/News/356/9328/ Некролог на портале worldhist.ru]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/65314/%D0%9A%D1%83%D0%B7%D0%B8%D1%89%D0%B8%D0%BD Статья в Большой биографической энциклопедии]

Отрывок, характеризующий Кузищин, Василий Иванович

– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.