Курчаб-Редлих, Кристина
| Кристина Курчаб—Редлих | |
| Польская журналистка, писательница | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
польск. Krystyna Kurczab-Redlich |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Награды и премии: |
см. по тексту |
Кристина Курчаб—Редлих (польск. Krystyna Kurczab-Redlich; род. 1954, Краков) — польская писательница, репортёр и журналистка.
Родилась в семье краковского писателя Яна Курчаба (1903—1969). Закончила юридический факультет Ягеллонского университета в Кракове. Работала в журналах «Пшекруй», «Шпильки», сотрудничала с «Newsweek», «Политикой», телеканалом «PolSat» и другими.
С 1990 по 2004 год была корреспондентом польских средств массовой информации в России. Сняла несколько документальных фильмов про чеченскую войну, в которых привела многочисленные факты нарушения прав человека.
В 2000 году К. Курчаб—Редлих издала книгу «Пандрёшка» (от словосочетания — Ящика Пандоры и русской матрёшки) про повседневную жизнь в современной России (второе издание вышло в 2008 г.). В 2007 г. — книгу «Головой о стену Кремля», в которой подробно описывает события в России с конца 80-х годов до сегодняшнего дня, подоплёку войны в Чечне и террористических актов в Москве (Террористический акт на Дубровке) и Беслане. После выхода книги получила прозвище «Польская Политковская». В последней главе книги «Феномен Путина» приводит факты биографии президента России, никогда не публиковавшиеся ранее.
К. Курчаб—Редлих получила одну из самых важных наград журналистики Польши для заграничных корреспондентов — премию Казимежа Дзевановского. За публикации и репортажи из Чечни организация Amnesty International («Международная амнистия») присудила ей премию им. Мельхиора Ваньковича. В 2008 удостоена престижной премии им. Юзефа Тишнера.
В 2005 году Amnesty International совместно с Международной хельсинкской федерацией по правам человека и чеченской организацией «Эхо войны» выдвинули кандидатуру К. Курчаб—Редлих на соискание Нобелевской премии мира.
Муж — корреспондент польского телевидения в России.
Напишите отзыв о статье "Курчаб-Редлих, Кристина"
Литература
- Журнал «Weeklyua» № 37 (34) 01—07.10.2010 стр.42—43 (укр.)
Ссылки
- [kyivweekly.com.ua/pulse/persona/2010/10/25/151517.html Krystyna Kurczab-Redlich Russian romance] (англ.)
Отрывок, характеризующий Курчаб-Редлих, Кристина
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
