Кхарнанг
Монастырь Кхарнанг — тибетский буддийский монастырь школы гелуг, расположен к северо-западу от деревни Лхобаша, в четырёх часах езды на лошади от города Гардзе.[1]
История
В 1950 году в монастыре проживало около 450 монахов.[2] В 1955 году, после вторжения китайской армии в Тибет ряд высших монахов монастыря покончили собой.[3]
В 1979 году бывший тибетский заключённый Адхе Тамонцанг, освобождённый в 1985 году и проживающий в Индии (Дхармасала, получил разрешение на две недели посетить родные места, и констатировал, что монастырь Кхарнанг и несколько других монастырей были полностью разрушены и разграблены, в значительной мере в период Культурной революции.[4]
Шенпен Ринпоче, родившийся 10 января 1969 года во Франции, в 2003 году был признан перерождением ламы Гендун Рабгье из монастыря Кхарнанг.[5][6]
Напишите отзыв о статье "Кхарнанг"
Примечания
- ↑ [books.google.fr/books?id=JXb58OyIiMgC&dq=gothang+ama+adhe&source=gbs_navlinks_s The Voice That Remembers: A Tibetan Woman’s Inspiring Story of Survival], Adhe Tapontsang as told by Joy Blakeslee, Wisdom Publications, Boston, MA, 1997, p. 14.
- ↑ Adhe Tapontsang, p. 14.
- ↑ Adhe Tapontsang, p61.
- ↑ Adhe Tapontsang, p192.
- ↑ [www.dharmaling.org/en/recognition-documents Buddhist Congregation Dharmaling — Recognition documents]
- ↑ [www.tibetanlama.com/htmls/lama_dtls.asp?Section=Main&ID=276&S_Thought=GELUG Tibetan Lamas detailed biography]
Координаты: 32°58′18″ с. ш. 100°04′41″ в. д. / 32.97167° с. ш. 100.07806° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=32.97167&mlon=100.07806&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Кхарнанг
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
