Лекерика, Хосе Мехия

Хосе Мехия Лекерика

Xoce Мехия Лекерика (исп. José Mejía Lequerica; 1777, Кито —1813, Кадис Испания) — латиноамериканский политик, оратор, креольский представитель в Кадисских кортесах.

Биография

Будущий политический деятель Кито (современный Эквадор) родился в семье адвоката. Изучал философию и теологию. В 1805 году стал бакалавром медицины, а затем бакалавром канонического права.

В 1807 году отправился в Испанию.

Находясь в Испании во время вторжения войск Наполеона I, сражался в рядах испанской армии, участвовал в освободительном восстании 2 мая 1808.

В Кадисских кортесах (1810) представлял вице-королевство Новая Гранада.

Отстаивал освободительные идеи, защиту гражданских прав и выступал за отмену инквизиции, свободу, независимость и свободу мысли.

Память

В честь Xoce Мехия Лекерика назван Национальный институт Мехия в Кито (исп. Instituto Nacional Mejía).

Литература

• Энциклопедический справочник «Латинская Америка». — М.: Советская Энциклопедия. Главный редактор В. В. Вольский. 1979—1982.
• Краткий биографический словарь. 2014.

Отрывок, характеризующий Лекерика, Хосе Мехия

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.