Кадисские кортесы

Кáдисские кóртесы (исп. Cortes de Cádiz) — учредительное собрание в Испании во время Испанской революции 1808—1814 годов. Созваны 24 сентября 1810 года на острове Леон, 20 февраля 1811 г. переместились в Кадис, функционировали до 20 сентября 1813 года. Кадисские кортесы приняли ряд важных решений, направленных на углубление революции: в октябре 1810 г. введён закон о равенстве между испанцами и латиноамериканцами, установлена свобода слова и печати, в августе 1811 г. издан закон об уничтожении сеньориальных прав и привилегий, в феврале 1813 г. была упразднена инквизиция и приняты законы против религиозных орденов; кортесы приступили к конфискации и продаже церковных земель и отменили ряд налогов, взимавшихся в пользу церкви; ликвидировали цехи и гильдии и установили свободу торговли между метрополией и американскими колониями. В целом законодательная деятельность Кадисских кортесов выражала главными требования буржуазной революции. Однако кортесы не сумели возглавить борьбу народных масс против французских войск, вторгшихся в Испанию в 1808 г., и сил внутренней реакции. Они распространяли свою власть на небольшую (неоккупированную) часть территории Испании. Кортесы не решились конфисковать земли светских феодалов и передать их крестьянам. Самым серьёзным историческим актом Кадисских кортесов было принятие Кадисской конституции 1812 года.

Литература

• Маркс К., Революционная Испания, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд.. т. 10
• Майский И. М., Испания. 1808—1917, М., 1957
• Трачевский А. С.. Испания девятнадцатого века, ч. 1, М., 1872

Ссылки

• Кадисские кортесы // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/7204/КАДИССКИЕ Советская историческая энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Кадисские кортесы

– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.