Лифу
| Лифу фр. Lifou Island | |
 | |
| 20°57′ ю. ш. 167°13′ в. д. / 20.950° ю. ш. 167.217° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-20.950&mlon=167.217&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 20°57′ ю. ш. 167°13′ в. д. / 20.950° ю. ш. 167.217° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-20.950&mlon=167.217&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Тихий океан |
| Страна |  Новая Каледония |
| Регион | Луайоте |
| Площадь | 1207,1 км² |
| Наивысшая точка | 104 м |
| Население (2009 год) | 8627 чел. |
| Плотность населения | 7,147 чел./км² |
Лифу (фр. Lifou Island) — крупнейший остров в группе Луайоте в Тихом океане[1]. Является частью Новой Каледонии. Административно входит в состав коммуны Лифу провинции Луайоте.
География
В прошлом Лифу был коралловым атоллом, являвшимся частью погружённого под воду вулкана. Примерно 2 млн лет назад поверхность острова поднялась до современного уровня.
Остров имеет неправильную форму. Длина Лифу составляет около 81 км, ширина колеблется от 16 до 24 км. Остров плоский, на нём отсутствуют холмы и реки.
Центральная часть Лифу представляет собой плато, покрытое густой растительностью[2]. В южной части острова находится большое количество пещер. В западной части Лифу расположена Сандаловая бухта, названная в честь торговцев сандалом на острове.
История
Остров Лифу был открыт французским путешественником Дюмон-Дюрвилем в 1827 году[3]. Впоследствии на острове появились католические и протестантские миссионеры. В XIX веке на Лифу процветала торговля сандалом, а также работорговля. В 1864 году остров был аннексирован Францией[3].
Население
Основным поселением острова является деревня Ве (We), административный и коммерческий центр провинции Лифу. В 2009 году численность населения острова составляла 8627 человек, которые проживают в трёх племенных округах: Ветр (Wetr), Лосси (Lösi) и Гаитча (Gaïça)[2].
Коренным языком местных жителей является язык деху.
Экономика
Туризм — главная сфера индустрии Лифу. Основными экспортными товарами являются копра, ваниль, сахарный тростник, каучук.
Галерея
- Corail Lifou.JPG
Кораллы острова Лифу.
- Lifou falaises Xodre.JPG
Побережье острова.
- Lifou Notre Dame chapel and cliff.JPG
Берег острова.
Напишите отзыв о статье "Лифу"
Примечания
- ↑ [www.oceandots.com/pacific/newcaledonia/lifou.htm Oceandots.com. Lifou. (англ.)]
- ↑ 1 2 [www.janeresture.com/newcal/index.htm Jane’s New Caledonia Home Page. Острова Луайоте. Остров Лифу. (англ.)]
- ↑ 1 2 [www.iles-loyaute.com/index.php?option=com_content&task=view&id=14&Itemid=34 Информация об острове Лифу на туристическом сайте островов Луайоте. (англ.)]
Ссылки
- [www.virtualoceania.net/newcaledonia/photos/coast/loyaltyislands/ Фотографии острова] (англ.)
Отрывок, характеризующий Лифу
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
