Лихославль (станция)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 57°07′44″ с. ш. 35°27′41″ в. д. / 57.12889° с. ш. 35.46139° в. д. / 57.12889; 35.46139 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=57.12889&mlon=35.46139&zoom=16 (O)] (Я)
Станция Лихославль
Ленинградское направление (Главный ход ОЖД)
Лихославль — Вязьма
Октябрьская железная дорога
ДЦС:

ДЦС-1 Московский

Регион ж. д.:

Московский

Дата открытия:

1850[1]

Прежние названия:

Осташково, Новоторжская

Расстояние до Санкт-Петербурга:

441,1 км 

Расстояние до Твери:

41,9 км 

Расстояние до Москвы:

208,6 км 

Код в АСУЖТ:

[osm.sbin.ru/esr/esr:062100 062100]

Код в «Экспресс-3»:

2004454

Лихосла́вль — узловая железнодорожная станция главного хода Октябрьской железной дороги в одноимённом городе Тверской области. На станции от главного хода ответвляется хордовая линия Лихославль — Вязьма на Торжок и далее.

Станция построена в 1850 году. В 1850—1897 гг. называлась Осташково (по названию деревни). Название Новоторжская — с 1897 по 1902 годы. После 1902 года носит название «Лихославль».

На станции останавливаются все электропоезда, следующие из Твери до Бологого и Торжка. Также на станции останавливаются часть поездов дальнего следования.

По состоянию на июль 2016 года через станцию курсируют следующие поезда дальнего следования:

Круглогодичное обращение поездов

Сезонное обращение поездов

Напишите отзыв о статье "Лихославль (станция)"



Примечания

  1. Железнодорожные станции СССР. Справочник. — М., Транспорт, 1981
Остановочные пункты железной дороги
Предыдущая остановка:
Поршинец
Санкт-Петербург - Москва
Следующая остановка:
Шлюз
Виноколы

Отрывок, характеризующий Лихославль (станция)

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.