Ляхивский, Григорий Григорьевич

Григорий Григорьевич Ляхивский
Дата рождения	5 сентября 1925(1925-09-05)
Место рождения	село Беляевка (ныне город Одесской области), Украина
Дата смерти	23 ноября 1997(1997-11-23) (72 года)
Место смерти	Беляевка
Принадлежность	СССР СССР Украина Украина
Род войск	пехота
Годы службы	1944—1947
Звание
Часть	35-я гвардейская стрелковая дивизия
Командовал	командир стрелкового отделения
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Ляхивский Григорий Григорьевич – командир стрелкового отделения 100-го гвардейского Гнезненского стрелкового полка 35-й гвардейской Лозовской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого стрелковой дивизии, 4-й гвардейского стрелкового корпуса, 8-й гвардейской армии, 1-го Белорусского фронта, гвардии сержант.

Биография

Родился 5 сентября 1925 года в селе Беляевка (ныне город Одесской области, Украина) в семье рабочего. Украинец. Окончил начальную школу. Работал на водопроводной станции.

В Красной Армии – с 20 марта 1944 года. С апреля 1944 года – в действующей армии. Воевал на 3-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. Принимал участие в Одесской, Люблин-Брестской, Висло-Одерской и Берлинской наступательных операциях.

В июне 1944 года 35-я гвардейская стрелковая дивизия была передислоцирована в полосу 1-го Белорусского фронта. В результате Люблин-Брестской наступательной операции части дивизии овладели плацдармом на западном берегу реки Висла в районе населенного пункта Магнушев (ныне Козеницкий повят, Мазовецкое воеводство, Польша). 10 августа 1944 года в бою по расширению плацдарма Г.Г.Ляхивский ворвался во вражескую траншею и огнём из автомата уничтожил трех солдат противника.

Из воспоминаний Г.Г.Ляхивского (газета «Черноморская коммуна», ноябрь 1973 года):

Мы форсировали Вислу на амфибиях, но река в этих местах оказалась коварной: то глубокий водоворот, то мель. Где-то на середине пришлось прыгать из машины в воду и плыть к берегу. Бойцов моего отделения это не застало врасплох: я предварительно посоветовал каждому запастись доской, подручными, так сказать, средствами. Под прикрытием огня нашей артиллерии мы первыми выскочили к траншее врага и ринулись к пулеметному гнезду, из которого двое гитлеровцев поливали свинцом место высадки. Фашистский пулеметчик заметил меня, но я быстрее, чем он, нажал на курок. Так была обезврежена опаснейшая огневая точка гитлеровцев. Теперь мы могли зайти в тыл гитлеровцам. И, конечно, воспользовались этой возможностью. Однако оказалось, что фашисты предусмотрели и такую ситуацию — по нас ударил их пулемет. Я понял: в этой обстановке только стремительность действий принесет победу. С возгласом «В атаку!» я поднялся на ноги и ринулся к траншее врага. За мной — вся рота. В рукопашном столкновении победили мы. За лесом, на равнине, нас, пехотинцев, поддержали танкисты. Под их прикрытием мы и шли вперед, до тех пор, пока из-за села неожиданно не ударили вражеские противотанковые пушки. Бой завязался молниеносный и лютый. А в это время над башней нашего пылающего танка показался шлем танкиста. Я понял, что в экипаже что-то неладно — еще немного, и танкист задохнется в нутре машины. Метнулся туда, запрыгнул с разгона на гусеницу. Где взялась сила, сам потом удивлялся, но вырвал командира, который застрял в башне, из огненного ада, свалился с ним на землю, пополз. На обоих нас уже дымилась одежда. Очнулся на носилках в полковом госпитале в тот момент, когда ко мне наклонился, улыбаясь, какой-то полковник. Потом я узнал, что это был командир танкового полка, который благодарил меня за спасенного офицера.

Приказом командира 35-й гвардейской стрелковой дивизии от 10 сентября 1944 года гвардии младший сержант Ляхивский Григорий Григорьевич награждён орденом Славы 3-й степени.

С началом Висло-Одерской наступательной операции 100-й гвардейский стрелковый полк прорывал оборону противника юго-западнее населенного пункта Магнушев. 14 января 1945 года воины ворвались в траншею противника, уничтожая врага гранатами и автоматным огнём. Лично Г.Г.Ляхивский уничтожил 12 немецких солдат, а отделение взяло в плен 27 солдат. При выходе к реке Радомка стрелки захватили переправу, чем обеспечили быстрое продвижение полка на западный берег реки. 15 января в ходе дальнейшего наступления отделение Г.Г.Ляхивского уничтожило расчет артиллерийского орудия, а само орудие в исправном состоянии было захвачено.

Приказом командующего 8-й гвардейской армииот 8 февраля 1945 года гвардии сержант Ляхивский Григорий Григорьевич награждён орденом Славы 2-й степени.

К концу операции 35-я гвардейская стрелковая дивизия вышла к реке Одер южнее города Кюстрин (ныне Костшын-над-Одрой, Любушское воеводство, Польша). В ходе захвата вражеских укреплений на речном острове Г.Г.Ляхивский с группой бойцов подобрались к деревоземляной огневой точке и забросали её гранатами. Развернув пулемет, открыли огонь по противнику, что позволило стрелковой роте быстро захватить траншею. Лично Г.Г.Ляхивский огнём из трофейного пулемета уничтожил 24 немецких солдата. Его отделение захватило 4 пулемета и 11 пленных.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество гвардии сержант Ляхивский Григорий Григорьевич награждён орденом Славы 1-й степени.

28 апреля 1945 года в уличном бою в городе Берлин был тяжело ранен. После излечения продолжил службу в Вооруженных Силах. В 1947 году демобилизован.

Вернулся на родину. Работал на водопроводной станции «Днестр» аккумуляторщиком. Участник парада в ознаменование 50-летия Победы 9 мая 1995 года в городе Москва.

Умер 23 ноября 1997 года.

Награды

• орден Отечественной войны 1-й степени
• Орден Славы 1-й степени (указ Президиума Верховного Совета СССР от 31.05.1945 года)
• Орден Славы 2-й степени(приказ командующего 8 гвардейской армии от 08.02.1945 года)
• Орден Славы 3-й степени (приказ командира 35 гвардейской стрелковой дивизии № 109 от 10.09.1944 года)
• Орден Трудовой Славы 3-й степени
• Медали

Литература

Кавалеры ордена Славы трех степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д.С.Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000г.

Ссылки

[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=18768 Ляхивский Григорий Григорьевич] на сайте Герои страны

Отрывок, характеризующий Ляхивский, Григорий Григорьевич

Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.