Лёгочные улитки
Поделись знанием:
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
| Лёгочные улитки | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 | ||||||||
| Научная классификация | ||||||||
|
||||||||
| Латинское название | ||||||||
| Pulmonata Cuvier, 1817 | ||||||||
| Подотряды | ||||||||
| ||||||||
|
|
Лёгочные ули́тки (лат. Pulmonata) — отряд брюхоногих моллюсков. В отряд входят представители, которые дальше всех остальных отклонились от общего ствола своего класса в процессе эволюции[1]. Все представители отряда либо ведут сухопутный образ жизни (в основном виды подотрядов Eupulmonata и безраковинные), либо обитают в пресных водоёмах (сидячеглазые); лишь некоторые предпочитают жизнь в море, но исключительно в очень опреснённых участках.[1]
Содержание
- 1 Внешний вид. Физиологические особенности
- 2 Классификация
- 2.1 Современная классификация
- 2.2 Подотряд Basommatophora Keferstein (1864)
- 2.3 Подотряд Eupulmonata Haszprunar et Huber (1990)
- 2.4 Подотряд Systellommatophora Pilsbry (1948)
- 2.5 Классификация по Пондеру и Линдбергу
- 3 Воздействие на человека и его среду обитания
- 4 См. также
- 5 Ссылки
- 6 Примечания
Внешний вид. Физиологические особенности
Раковина
Форма
В основном встречаются представители со спиралевидной раковиной, формы которой весьма разнообразны: от башневидной или вальковатой до плоскодисковидной. У улиток, ведущих образ жизни в реках с быстрым течением, форма раковины может принимать вид колпачка, покрывающего всё тело; у некоторых других представителей этот колпачок представляет скорее рудимент раковины в силу своих маленьких размеров; у сухопутных форм встречаются случаи, при которых вся раковина покрыта мантией, а иногда, как следствие, и вовсе исчезает. По направлению закрученности чаще всего встречаются дексиотропные раковины (правозакрученные), однако встречаются противоположные в этом смысле группы лёгочных улиток с леотропными (то есть левозакрученными) раковинами. И в том, и в другом случае бывают исключения.[1]
Устье
У всех представителей лёгочных улиток, за исключением семейства Amphibolidae, крышечка, закрывающая устье раковины, в процессе эволюции исчезла, и только эпифрагма спасает их от неблагоприятных условий. Однако у представителей древнего семейства клаузилиид (Clausiliidae) устье закрывается ещё и специальным клапаном (т. н. клаузилий).[1]
Органы чувств
Из органов чувств имеются органы осязания, представленные одной (у водных форм) или двумя (у обитателей суши) парами щупалец, а кроме того, у наземных представителей ещё и кожным покровом передней части головы.
Также у многих представителей отрядов Eupulmonata и безраковинных на концах задней пары щупалец расположены органы зрения, чаще всего способные лишь отличить день от ночи.
Из других органов чувств у некоторых форм имеются органы равновесия (т. н. статоцисты), а у обитателей водоёмов, кроме того, обнаруживается осфрадий, который, нужно отметить, слабо развит.[1]
Кровеносная система
Сердце лёгочных улиток состоит из одного желудочка и одного предсердия.[1]
Нервная система
Нервная система эутиневральная.[2] Нервные ганглии более или менее явственно сконцентрированы в окологлоточное кольцо.[1]
Размножение
Половая система
Половой аппарат у лёгочных улиток достигает особенной сложности. Половая железа гермафродитна (вырабатывает и сперматозоиды, и яйца). Отходящий от неё общий проток разъединяется затем на мужскую и женскую части полового аппарата, причём та и другая имеют ряд придаточных образований. В женской части образуются белковая и скорлуповая железы, семеприёмник, а иногда и ряд других железистых придатков. Семеприёмник у наиболее высокоорганизованных представителей отряда непосредственно переходит в мужской копулятивный орган. Для некоторых характерно образование сперматофоров (особых вместилищ для семени).[1]
Спаривание
При спаривании оба партнёра взаимно оплодотворяют друг друга, причём самому спариванию обычно предшествует т. н. любовная игра. У некоторых форм во время спаривания в тело партнёра проникают особые известковые тельца, т. н. «любовные стрелы», служащие для полового возбуждения.[1]
Яйца
Яйца лёгочных улиток откладываются или в общем студенистом коконе той или иной формы (у пресноводных форм), или разъединённо, хотя и в общую кладку (у наземных). Каждая яйцевая клетка бывает окружена значительным запасом питательного материала. Развитие, как правило, проходит без образования свободноплавающей личинки, и из яйца обычно выходит почти сформированная улитка.[1]
Передвижение
Для всех лёгочных улиток характерно плавное скольжение на подошве ноги, в передней части которой имеется сильно развитая железа, выделяющая слизь. Последняя смачивает подошву и предохраняет её кожный покров от повреждений, уменьшая трение о твёрдую поверхность субстрата.[1]
Перемещение улитки происходит благодаря пробегающим по подошве сзади наперёд волнообразным сокращением, обусловленным взаимодействием продольной и поперечной мускулатуры.[1]
Дыхание
Характерная черта строения, обусловившая само название отряда, состоит в устройстве органов дыхания, в превращении мантийной полости в лёгкое, причём более или менее узкое отверстие, через которое полость последнего сообщается с внешней средой, может закрываться; на своде мантийной полости развито густое сплетение сосудов. Жабра у лёгочных улиток встречается лишь в виде исключения. Таким образом, большинство и пресноводных форм дышит атмосферным воздухом, в связи с чем улитки должны время от времени подниматься к поверхности воды, набирая запас воздуха в свою лёгочную полость.[1] Чтобы не погибнуть от обезвоживания, кожные покровы имеют рельефную поверхность, удерживающую воду (из этих складок, видимо, и образовалось лёгкое). Из-за необходимости в поддержании влажности кожи моллюски любят сырость, а мелкие сухопутные виды избегают пребывания на солнцепёке.
Питание
Среди лёгочных улиток встречаются и растительноядные, и всеядные, и хищные виды. Хищные формы питаются другими улитками (меньшего, чем они, размера), а некоторые — червями.[1]
Пищеварительная система
У лёгочных улиток хорошо развита радула, а у растительноядных также и непарная подковообразная челюсть. Хорошо развита глотка, а зубцы на пластинках радулы особенно длинны и заострены и напоминают по форме клыки позвоночных. В глотку открываются протоки обычно хорошо развитых слюнных желёз, а в мускулистый желудок открывается пищеварительная железа — гепатопанкреас («печень»). Кишка образует петлю и открывается обычно около дыхательного отверстия на правой стороне тела. Рядом с заднепроходным отверстием находится обычно и выходное отверстие единственной почки, которая соединена с околосердечной сумкой — перикардием.[1]
Классификация
Современная классификация
Известно около 35 тыс. видов, которые принято относить к отряду лёгочных улиток. Ниже приведён список семейств отряда.
Подотряд Basommatophora Keferstein (1864)
- надсемейство Acroloxoidea Thiele (1931)
- семейство Acroloxidae Thiele (1931)[3]
- надсемейство Amphiboloidea Gray (1840)[4]
- семейство Amphibolidae H. Adams et A. Adams, 1855[5]
- семейство Maningrididae R. E. Golding, W. F. Ponder et M. Byrne (2007)
- семейство Phallomedusidae R. E. Golding, W. F. Ponder et M. Byrne (2007)
- надсемейство Chilinoidea Dall (1870)
- семейство Chilinidae Dall (1870)[6]
- семейство Latiidae
- надсемейство Glacidorboidea Ponder (1986)
- семейство Glacidorbidae
- надсемейство Lymnaeoidea Raf. (1815)
- семейство Lymnaeidae Raf. (1815)
- надсемейство Planorboidea Raf. (1815)
- семейство Physidae Fitzinger (1833)
- семейство Planorbidae Raf. (1815)[7]
- надсемейство Siphonarioidea Gray (1840)
- семейство Siphonariidae
- семейство †Acroreiidae
Подотряд Eupulmonata Haszprunar et Huber (1990)
Инфраотряд Archaeopulmonata = Acteophila Dall (1885)
- надсемейство Ellobioidea L. Pfeiffer (1854(1822))[7][8][9]
- семейство Ellobiidae L. Pfeiffer (1854 (1822))[10]
Клада Stylommatophora Schmidt (1856)[11]
Подклада Elasmognatha
- надсемейство Athoracophoroidea P. Fischer (1883 (1860))[12]
- семейство Athoracophoridae[13][14][15]
- надсемейство Succineoidea Beck (1837)
- семейство Hyalimacinae Godwin-Austen (1882)) = Oxylomatinae Schileyko et Likharev (1986) = Succineidae Beck (1837)[7][16]
Подклада Orthurethra Pilsbry (1900)[17]
- надсемейство Achatinelloidea Gulick (1873)
- семейство Achatinellidae[18]
- надсемейство Cochlicopoidea Pilsbry (1900 (1879))
- семейство Amastridae[19]
- семейство Cionellidae Pfeiffer (1879) = Zuidae Bourguignat (1884) = Cochlicopidae Pilsbry (1900 (1879))[7][17]
- надсемейство Enoidea
- семейство Cerastidae
- семейство Enidae[20][21][22]
- надсемейство Partuloidea Pilsbry (1900)
- семейство Draparnaudiidae
- семейство Partulidae Pilsbry (1900)[17][23][24]
- надсемейство Pupilloidea Turton (1831)
- семейство Argnidae
- семейство Chondrinidae
- семейство Lauriidae
- семейство Orculidae
- семейство Pleurodiscidae
- семейство Pupillidae[25]
- семейство Pyramidulidae Kennard et Woodward (1914)[26]
- семейство Spelaeoconchidae
- семейство Spelaeodiscidae
- семейство Strobilopsidae Wenz (1915)[23][27]
- семейство Valloniidae Morse (1864)[28]
- семейство Vertiginidae Fitzinger (1833)[7][29]
- семейство †Cylindrellinidae
Неофициальная группа Sigmurethra
(входит в подкладу Orthurethra Pilsbry (1900))
- надсемейство Acavoidea Pilsbry (1895)
- семейство Acavidae Pilsbry (1895)[30]
- семейство Caryodidae Thiele (1926)[31]
- семейство Dorcasiidae Connolly (1915)[32]
- семейство Macrocyclidae Thiele (1926)[31]
- семейство Megomphicidae H.B. Baker (1930)[7][33]
- семейство Strophocheilidae Pilsbry (1902)[7][34]
- надсемейство Achatinoidea Swainson (1840)
- семейство Achatinidae
- семейство Coeliaxidae
- семейство Ferussaciidae
- семейство Glessulidae
- семейство Subulinidae
- семейство Thyrophorellidae
- надсемейство Aillyoidea Baker (1955)[35]
- надсемейство Arionoidea Gray in Turton (1840)
- надсемейство Buliminoidea Clessin (1879)
- семейство Buliminidae
- семейство Cerastuidae
- надсемейство Clausilioidea Gray (1855)[43]
- семейство Clausiliidae Gray (1855)
- семейство †Anadromidae
- семейство †Filholiidae
- семейство †Palaeostoidae
- надсемейство Dyakioidea Gude et Woodward (1921)
- надсемейство Gastrodontoidea Tryon (1866)
- семейство Chronidae
- семейство Euconulidae H. B. Baker (1928)[7][44]
- семейство Gastrodontidae Tryon (1866)[45]
- семейство Oxychilidae Hesse in Geyer (1927 (1879))[7][46]
- семейство Pristilomatidae Cockerell (1891)[41]
- семейство Trochomorphidae Möllendorff (1890)
- надсемейство Helicarionoidea Bourguignat (1877)
- семейство Ariophantidae
- семейство Helicarionidae
- семейство Urocyclidae
- надсемейство Helicoidea Raf. (1815)[47]
- семейство Bradybaenidae
- семейство Camaenidae Pilsbry (1895)[7][30][48][49][50][51]
- семейство Cepolidae Ihering (1909)[7][23][52]
- семейство Cochlicellidae Schileyko (1972)[23][53][54]
- семейство Elonidae Gittenberger (1979)[23][55]
- семейство Epiphragmophoridae
- семейство Halolimnohelicidae
- семейство Helicidae Raf. (1815)[7][47]
- семейство Helicodontidae Kobelt (1904)[56]
- семейство Helminthoglyptidae Pilsbry (1939)
- семейство Humboldtianidae
- семейство Hygromiidae Tryon (1866)[7][45][57][58]
- семейство Monadeniidae Nordsieck (1972)[59]
- семейство Pleurodontidae
- семейство Polygyridae Pilsbry (1895)[30]
- семейство Sphincterochilidae Zilch (1960)[60]
- семейство Thysanophoridae Pilsbry (1926)[23][36]
- семейство Trissexodontidae Nordsieck (1987)[7][61][62]
- семейство Xanthonychidae
- надсемейство Limacoidea Raf. (1815)
- семейство Agriolimacidae H. Wagner (1935)[63][64]
- семейство Boettgerillidae Van Goethem (1972)[65]
- семейство Limacidae = Bielziidae Likharev et Wiktor (1980)[66]
- семейство Vitrinidae Fitzinger (1833)[23][29]
- надсемейство Oleacinoidea H. Adams et A. Adams, 1855
- семейство Oleacinidae
- семейство Spiraxidae
- надсемейство Orthalicoidea Albers (1860)[7]
- семейство Cerionidae Pilsbry (1901)[23][34]
- семейство Coelocionitidae
- семейство Megaspiridae
- семейство Orthalicidae[67][68][69][70]
- семейство Placostylidae[71]
- семейство Urocoptidae
- семейство †Grangerellidae
- надсемейство Papillodermatoidea
- надсемейство Parmacelloidea
- надсемейство Plectopylidoidea Möllendorf (1898)
- семейство Corillidae
- семейство Plectopylididae
- семейство Sculptariidae
- надсемейство Punctoidea Morse (1864)
- семейство Charopidae Hutton (1884)[7][72]
- семейство Cystopeltidae
- семейство Patulidae Tryon (1866) = Discidae Thiele (1931 (1866))[73]
- семейство Endodontidae Pilsbry (1893)
- семейство Helicodiscidae Pilsbry in H. B. Baker (1927)[23][74]
- семейство Oreohelicidae Pilsbry (1939)[36]
- семейство Punctidae
- семейство Thyrophorellidae
- семейство †Anastomopsidae
- надсемейство Rhytidoidea Pilsbry (1893)
- семейство Chlamydephoridae Cockerell (1935)[75]
- семейство Haplotrematidae H. B. Baker (1925)[76]
- семейство Rhytididae Pilsbry (1893)[23][77][78]
- семейство Scolodontidae H. B. Baker (1925)[79]
- надсемейство Sagdidoidea = Sagdoidea Pilsbry (1895)
- семейство Sagdidae
- надсемейство Staffordioidea Thiele (1931)
- семейство Staffordiidae
- надсемейство Streptaxoidea Gray (1860)
- семейство Streptaxidae Gray (1860)[7][80]
- надсемейство Strophocheiloidea Thiele (1926)
- семейство Dorcasiidae Connolly (1915)[32]
- семейство Megalobulimidae
- семейство Strophocheilidae Pilsbry (1902)[7][34]
- надсемейство Testacelloidea Gray in Turton (1840)[81]
- семейство Testacellidae Gray in Turton (1840)[81]
- надсемейство Trigonochlamydoidea Hesse (1882)
- семейство Milacidae
- семейство Papillodermidae
- семейство Parmacellidae
- семейство Trigonochlamydidae
- надсемейство Zonitoidea Mörch (1864)
Инфраотряд Trimusculiformes Minichev et Starobogatov (1975)
- надсемейство Trimusculoidea J. Q. Burch (1945 (1840))[83]
- семейство Trimusculidae
Подотряд Systellommatophora Pilsbry (1948)
- надсемейство Onchidioidea Raf. (1815)
- семейство Onchidiidae[84]
- надсемейство Otinoidea H. Adams et A. Adams, 1855
- семейство Otinidae
- семейство Smeagolidae Climo (1980)[85][86]
- надсемейство Rathouisioidea Sarasin (1889)
- семейство Rathouisiidae
- семейство Veronicellidae Gray (1840)
Ранее лёгочными улитками называли подкласс, относящийся к классу брюхоногих моллюсков (см.[1],[2]).
Классификация по Пондеру и Линдбергу
Позже по таксономии гастропод Пондера и Линдберга (1997) в отряд лёгочных улиток входили следующие надсемейства:
Подотряд Systellommatophora Pilsbry (1948)
- надсемейство Onchidioidea Raf. (1815)
- надсемейство Otinoidea H. Adams et A. Adams, 1855
- надсемейство Rathouisioidea Sarasin (1889)
Подотряд Basommatophora Keferstein in Bronn (1864)
- надсемейство Acroloxoidea Thiele (1931)
- надсемейство Amphiboloidea Gray (1840)
- надсемейство Chilinoidea H. Adams et A. Adams, 1855
- надсемейство Glacidorboidea Ponder (1986)
- надсемейство Lymnaeoidea Raf. (1815)
- надсемейство Planorboidea Raf. (1815)
- надсемейство Siphonarioidea Gray (1840)
Подотряд Eupulmonata Haszprunar et Huber (1990)
Инфраотряд Archaeopulmonata = Acteophila Dall (1885)
- надсемейство Melampoidea Stimpson (1851)
Инфраотряд Trimusculiformes Minichev et Starobogatov (1975)
- надсемейство Trimusculoidea Zilch (1959)
Инфраотряд Stylommatophora Schmidt (1856)
Инфраподотряд Orthurethra
- надсемейство Achatinelloidea Gulick (1873)
- надсемейство Cochlicopoidea Pilsbry (1900)
- надсемейство Partuloidea Pilsbry (1900)
- надсемейство Pupilloidea Turton (1831)
Инфраподотряд Sigmurethra
- надсемейство Acavoidea Pilsbry (1895)
- надсемейство Achatinoidea Swainson (1840)
- надсемейство Aillyoidea Baker (1960)
- надсемейство Arionoidea Gray in Turnton (1840)
- надсемейство Buliminoidea Clessin (1879)
- надсемейство Camaenoidea Pilsbry (1895)
- надсемейство Clausilioidea Mörch (1864)
- надсемейство Dyakioidea Gude et Woodward (1921)
- надсемейство Gastrodontoidea Tryon (1866)
- надсемейство Helicoidea Raf. (1815)
- надсемейство Helixarionoidea Bourguignat (1877)
- надсемейство Limacoidea Raf. (1815)
- надсемейство Oleacinoidea H. Adams et A. Adams, 1855
- надсемейство Orthalicoidea Albers-Martens (1860)
- надсемейство Plectopylidoidea Moellendorf (1900)
- надсемейство Polygyroidea Pilsbry (1894)
- надсемейство Punctoidea Morse (1864)
- надсемейство Rhytidoidea Pilsbry (1893)
- надсемейство Sagdidoidera Pilsbry (1895)
- надсемейство Staffordioidea Thiele (1931)
- надсемейство Streptaxoidea Gray (1806)
- надсемейство Strophocheiloidea Thiele (1926)
- надсемейство Trigonochlamydoidea Hese (1882)
- надсемейство Zonitoidea Mörch (1864)
- ? надсемейство Tracheopulmonata = Athoracophoroidea Fischer (1883)
- ? надсемейство Heterurethra = Succineoidea Beck (1837)
Воздействие на человека и его среду обитания
- О роли водных лёгочных улиток в жизни человека см. Сидячеглазые
- О роли виноградной улитки в жизни человека см. Виноградная улитка и человек
Многие представители отряда наносят значительный ущерб сельскому хозяйству. Некоторые виды применяются в пищевой промышленности. Многие используются человеком в качестве домашних животных.[87]
См. также
Напишите отзыв о статье "Лёгочные улитки"
Ссылки
- [www.petsnails.co.uk/ Pulmonate snails & slugs in captivity]
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Зенкевич Л. А. Жизнь животных. — М.: Просвещение, 1968. — Т. 2. Беспозвоночные.
- ↑ 1 2 Догель В. А. Зоология беспозвоночных: Учебник для ун-тов/Под ред. проф. Полянского Ю. И. — 7-е изд., перераб. и доп. — М.: Высш. школа, 1981
- ↑ Handb. syst. Weichtierk. 2: 484
- ↑ Golding, R. E.; Ponder, W.F.; Byrne, M. 2007: Taxonomy and anatomy of Amphiboloidea (Gastropoda: Heterobranchia: Archaeopulmonata). Zootaxa[www.mapress.com/zootaxa/2007f/z01476p050f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Gen. rec. Moll.
- ↑ Dall, W. H. 1870. On the genus Pompholyx and its allies, with a revision of the Limnaeidae of authors. Annals of the Lyceum of Natural History of New York
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 Bouchet, P. & J.-P. Rocroi. 2005. Classification and nomenclator of gastropod families. Malacologia
- ↑ Pfeiffer, L. 1854. Synopsis Auriculaceorum. Malakozoologische Blätter
- ↑ Frias Martins, A. M. de 1996. Anatomy and systematics of the western Atlantic Ellobiidae. Malacologia
- ↑ Frias Martins, A. M. de 2007. Morphological and anatomical diversity within the Ellobiidae (Gastropoda, Pulmonata, Archaeopulmonata). Vita Malacologica
- ↑ Barker, G. M. 1999: [www.landcareresearch.co.nz/research/biosystematics/invertebrates/faunaofnz/Extracts/FNZ38/fnz38ind.asp Naturalised terrestrial Stylommatophora (Mollusca: Gastropoda)]. Fauna of New Zealand
- ↑ Fischer, P. 1883—1887. Manual de conchyliologie et de paléontologie conchyliologique
- ↑ Burton, D. W. 1963: A revision of the New Zealand and subantarctic Athoracophoridae. Transactions of the Royal Society of New Zealand, zoology [www.bugz.org.nz/WebForms/SearchForm.aspx BUGZ]
- ↑ Burton, D. W. 1980: Anatomical studies on Australian, New Zealand, and subantarctic Athoracophoridae (Gastropoda: Pulmonata). New Zealand journal of zoology [www.bugz.org.nz/WebForms/SearchForm.aspx BUGZ]
- ↑ Burton, D. W. 1981: Pallial systems in the Athoracophoridae (Gastropoda: Pulmonata). New Zealand journal of zoology [www.bugz.org.nz/WebForms/SearchForm.aspx BUGZ]
- ↑ Beck, Henrik H. 1837—1838. Index Molluscorum praesentis ævi Musei principis augustissimi Christiani Frederici
- ↑ 1 2 3 Pilsbry, H. A. 1900. On the zoological position of Partula and Achatinella. Proceedings of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia
- ↑ [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=76757 Лёгочные улитки] по данным Объединённой таксономической информационной службы (ITIS) (англ.)
- ↑ [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=76759 Лёгочные улитки] по данным Объединённой таксономической информационной службы (ITIS) (англ.)
- ↑ Altaba, C. R. 2007: A new genus and species of Enidae (Gastopoda: Pulmonata) from the Quaternary of the Balearic Islands (Western Mediterranean). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2007f/z01595p052f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Castillo, C.; Yanes, Y.; Alonso, M. R.; Ibáñez, M. 2006: Napaeus lajaensis sp. nov. (Gastropoda: Pulmonata: Enidae) from a Quaternary Aeolian Deposit of Northeast Tenerife, Canary Islands. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2006f/z01307p053f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Wu, M.; Zheng, W. 2009: A review of Chinese Pupinidius Moellendorff (Gastropoda, Stylommatophora: Enidae), with the description of a new species. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2009/f/z02053p031f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Schileyko, A. A. 1999. Treatise on Recent terrestrial pulmonate molluscs. Ruthenica
- ↑ [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=76758 Лёгочные улитки] по данным Объединённой таксономической информационной службы (ITIS) (англ.)
- ↑ Zhang, Z.-Q. 2007: Nomenclatural notes on Gastrocopta fulongensis Chen, Zhang & Zhang 2002 (Mollusca: Pulmonata: Stylommatophora: Pupillidae). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2007f/zt01626p068.pdf PDF]
- ↑ Kennard, A. S. & Woodward, B.B. 1914. List of British non-marine Mollusca
- ↑ Wenz, W. 1915. Jahrbücher des Nassauischen Vereins für Naturkunde in Wiesbaden
- ↑ Morse, E. S. 1864. Observations on the terrestrial Pulmonifera of Maine, including a catalogue of all the species of terrestrial and fluviatile Mollusca known to inhabitat the state. Journal of the Portland Sociey to Natural History
- ↑ 1 2 Fitzinger, L. I. 1833. Systematisches Verzeichniss der im Erzherzogthume Oesterreich vorkommenden Weichthiere, als Prodrom einer Fauna desselben. Beiträge zur Landeskunde Oesterreich’s unter der Enns
- ↑ 1 2 3 Pilsbry, H. A. 1895. Guide to the study of Helices. Manual of Conchology, Second Series (Pulmonata)
- ↑ 1 2 Thiele, J. 1926. Mollusca = Weichtiere. In: W. Kükenthal & T. Krumbach, eds., Handbuch der Zoologie
- ↑ 1 2 Connolly, M. 1915. Notes on South African Mollusca. Annals of the South African Museum
- ↑ Pilsbry, H. A. 1930. Anatomy and relationships of some American Helicidae and Polygyridae. Proceedings of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia
- ↑ 1 2 3 Pilsbry, H. A. 1902 (1902—1903). Manual of Conchology, Second Series: Pulmonata
- ↑ 1 2 Baker, H. B. 1955. Heterurethrous and aulacopod. The Nautilus
- ↑ 1 2 3 4 Pilsbry, H. A. 1948. Land Mollusca of North America (north of Mexico). Academy of Natural Sciences of Philadelphia, Monographs
- ↑ Leonard, W. P., L. Chichester, J. Baugh, & T. Wilke. 2003. Kootenaia burkei, a new genus and species of slug from northern Idaho, United States (Gastropoda: Pulmonata: Arionidae). Zootaxa
- ↑ 1 2 3 4 Wiktor, A., D.-W. Chen, & W. Ming. 2000. Stylommatophoran slugs of China (Gastropoda: Pulmonata): prodromus. Folia Malacologica
- ↑ Pilsbry, H. A., & E. G. Vanatta. 1898. Revision of the North American slugs: Binneya, Hemphillia, Hesperarion, Prophysaon, and Anadenulus. Proceedings of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia
- ↑ Gray, J. E. 1840. A manual of the land & fresh-water shells of the British Islands, with figures of each of the kinds. By William Turton, M. D. A new edition, thoroughly revised and much enlarged
- ↑ 1 2 Cockerell, T. D. A. 1891. On the geographic distribution of slugs. Proceedings of the Zoological Society of London
- ↑ Gray, J. E. 1847. A list of genera of Recent Mollusca, their synonyma and types. Proceedings of the Zoological Society of London
- ↑ Gray, J. E. 1855. Catalogue of Pulmonata or air-breathing Mollusca in the collection of the British Museum, Part I:
- ↑ Baker, H. B. 1928. Minute American Zonitidae. Proceedings of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia
- ↑ 1 2 Tryon, G. W. 1866. Monograph of the terrestrial Mollusca of the United States. American Journal of Conchology
- ↑ Hesse, P. 1927. Unsere Land- & Süsswasser-Mollusken
- ↑ 1 2 Rafinesque, C. S. 1815. Analyse de la nature ou tableau de l’universe et des corps organisés
- ↑ Clark, S. A. 2009: A review of the land snail genus Meridolum (Gastropoda: Camaenidae) from central New South Wales, Australia. Molluscan research
- ↑ Cuezzo, M. G. 2006: On a new species of Isomeria Beck and redescription of species of Labyrinthus Beck from South America (Gastropoda: Stylommatophora: Camaenidae). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2006f/z01221p023f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Stanisic, J. 2009: Crikey steveirwini gen. et sp. nov. from montane habitats in the Wet Tropics of northeastern Queensland, Australia (Gastropoda: Eupulmonata: Camaenidae). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2009/f/z02206p068f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Wu, S.-p.; Lin, Y.-s.; Hwang, C.-c. 2007: A new Satsuma species (Pulmonata: Camaenidae) endemic to Taiwan. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2007f/z01608p068f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Ihering, H. von 1909. System und Verbreitung der Heliciden. Verhandlungen der Kaiserlich-Könighlichen Zoologisch-Botanischen Gesellshaft in Wien
- ↑ Ibáñez, M.; Groh, K.; Alonso, M. R.; Castillo, C.; Yanes, Y. 2006: The subgenus Monilearia (Lyrula) Wollaston, 1878 (Gastropoda: Helicoidea: Cochlicellidae) from Lanzarote and Fuerteventura (Canary Islands), with the description of Monilearia (Lyrula) tubaeformis sp. nov. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2006f/z01320p041.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Schileyko, A. A. 1972. Some aspects of study of Recent continental gastropod mollusks. Results Sci. Technol. Invertebr. Zool.
- ↑ Gittenberger, E. 1979. On Elona (Pulonata, Elonidae fam. nov.). Malacologia
- ↑ Kobelt, W. 1904. Iconographie der Land- und Süsswasser-Mollusken
- ↑ Alonso, M. R.; Ponte-Lira, C. E.; Castillo, C.; Yanes, Y.; Groh, K.; Ibáñez, M. 2006: A new Canariella species (Gastropoda: Helicoidea: Hygromiidae) of the new subgenus Majorata, both endemic to the Jandía Peninsula (Fuerteventura, Canary Islands). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2006f/z01316p056f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Ibáñez, M.; Siverio, F.; Alonso, M. R.; Ponte-Lira, C. E. 2006: Two Canariella species (Gastropoda: Helicodea: Hygromiidae) endemic to the Northwest Tenerife (Canary Islands). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2006f/z01258p045f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Nordsieck, H. 1982. Revision des Systems der Helicoidea (Gastropoda: Stylommatophora). Archiv für Molluskenkunde
- ↑ Zilch, A. 1960. Gastropoda Teil 2. Euthyneura. Handbuch der Paläozoologie
- ↑ Nordsieck, H. 1987. Revision des Systems der Helicoidea (Gastropoda: Stylommatophora). Archiv für Molluskenkunde
- ↑ Arrébola, J. R., C. E. Prieto, A. I. Puente & A. Ruiz. 2006. Hatumia, a new genus for Oestophora riffensis Ortiz de Zárate, 1962, Oestophora cobosi Ortiz de Zárate, 1962 and Hatumia pseudogasulli n. sp. (Pulmonata: Helicoidea: Trissexodontidae). Journal of Conchology
- ↑ Wagner, H. 1935. Diagnosen neuer Limaciden aus dem Naturhistorischen Museum in Wien. Zoologischer Anzeiger
- ↑ Wiktor, A. 2000. Agriolimacidae (Gastropoda: Pulmonata) — a systematic monograph. Annales Zoologici (Warszawa)
- ↑ Van Goethem, J. L. 1972. Contribution à l'étude de Boettgerilla vermiformis Wiktor, 1959 (Mollusca, Pulmonata). Bull. Inst. roy. Sci. nat. Belg.
- ↑ Likharev, I. M., & A. Wiktor. 1980. The fauna of slugs of the USSR and adjacent countries (Gastropoda Terrestria Nuda). Fauna USSR
- ↑ Breure, A. S. H. 2009: New Orthalicidae (Mollusca, Gastropoda) from Venezuelan Guayana: unravelling secrets from the Lost World. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2009/f/z02065p050f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Breure, A. S. H.; Borrero, F. J. 2008: An annotated checklist of the land snail family Orthalicidae (Gastropoda: Pulmonata: Orthalicoidea) in Ecuador, with notes on the distribution of the mainland species. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2008/f/z01768p040f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Orono, E. S. 2007: Taxonomic review of the Spixia pyriformis species complex (Gastropoda: Pulmonata: Odontostominae). Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2007f/z01498p025f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Pizá, J.; Cazzaniga, N. J. 2003: Redescription, shell variability and geographic distribution of Plagiodontes dentatus (Wood, 1828) (Gastropoda: Orthalicidae: Odontostominae) from Uruguay and Argentina. Zootaxa [www.mapress.com./zootaxa/2003f/z00154f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Neubert, E.; Chérel-Mora, C.; Bouchet, P. 2009: Polytypy, clines, and fragmentation: the bulimes of New Caledonia revisited (Pulmonata, Orthalicoidea, Placostylidae). In: Grandcolas, P. (ed.), Zoologia Neocaledonica 6. Biodiversity studies in New Caledonia. Mémoires du Muséum national d’Histoire naturelle
- ↑ Hutton 1884. Revision of the land Mollusca of New Zealand. Transactions of the New Zealand Institute
- ↑ Thiele, J. 1931. Handbuch der systematischen Weichtierkunde
- ↑ Baker, H. B. 1927. Minute Mexican land snails. Proceedings of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia
- ↑ Cockerell, T. D. A. 1935. African Slugs. The Nautilus
- ↑ Baker, H. B. 1925. The Nautilus
- ↑ Pilsbry, H. A. 1893. Helicidae, VI. Manual of Conchology, Second Series
- ↑ Spencer, H. G.; Brook, F. J.; Kennedy, M. 2006: Phylogeography of Kauri Snails and their allies from Northland, New Zealand (Mollusca: Gastropoda: Rhytididae: Paryphantinae). Molecular phylogenetics and evolution
- ↑ Baker, H. B. 1925. Agnathomorphous Aulacopoda. The Nautilus
- ↑ Oke, C. O. 2007: A new species of Streptaxidae (Mollusca: Gastropoda: Pulmonata) from southeastern Nigeria. African zoology
- ↑ 1 2 Turton, W. 1840: A manual of the land and freshwater shells of the British Islands
- ↑ Mörch, O. A. L. 1864. Synopsis Molluscorum terrestrium et fluviatilium Daniae
- ↑ Burch, J. Q. 1945. Minutes of the Conchological Club of Southern California
- ↑ Dayrat, B. 2009: Review of the current knowledge of the systematics of Onchidiidae (Mollusca: Gastropoda: Pulmonata) with a checklist of nominal species. Zootaxa [www.mapress.com/zootaxa/2009/f/z02068p026f.pdf Abstract & excerpt]
- ↑ Climo, F. M. 1980: Smeagolida, a new order of gymnomorph mollusc from New Zealand based on a new genus and species. New Zealand Journal of Zoology
- ↑ Haszprunar, G.; Huber, G. 1990: On the central nervous system of Smeagolidae and Rhodopidae, two families questionably allied to the Gymnomorpha (Gastropoda, Euthyneura). Journal of zoology
- ↑ [www.all-gds.com.ua/2011/06/blog-post.html Коротко о главном] — промышленное разведение улиток.
Отрывок, характеризующий Лёгочные улитки
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
