Рафинеск, Константэн Самюэль
Поделись знанием:
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
(перенаправлено с «Raf.»)
| Константэн Самюэль Рафинеск | |
| англ. Constantine Samuel Rafinesque-Schmaltz | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
18 сентября 1840 (56 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Raf.». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Raf.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=8096-1 Персональная страница] на сайте IPNI Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Rafinesque».
| ||
Константэ́н Самюэ́ль (Константа́йн Сэ́мюел) Рафине́ск (Рафине́ск-Шмальц) (англ. Constantine Samuel Rafinesque-Schmaltz; 22 октября 1783, Галата, возле Стамбула, Турция — 18 сентября 1840, Филадельфия, США) — американский натуралист, зоолог и ботаник. Работал во многих других областях науки, в том числе в малакологии, метеорологии, антропологии, геологии, лингвистике. Многие современники считали его гением, иные — сумасшедшим. По мнению сегодняшних исследователей, он был далеко впереди многих в разных областях науки.
Наиболее известен как путешественник-ботаник, посетивший многие местности Северной Америки.
Жизненный путь
Родился в семье французского купца, мать его была немкой. После смерти отца в 1793 вдова с детьми долгое время жила в Марселе, а затем на Сицилии. Рафинеск получил приличное домашнее образование, главной его привязанностью была ботаника.
Переселившись в 1802 из Сицилии в Северную Америку, поступил на службу в торговый дом братьев Клиффорд в Филадельфии.
В 1805 он вновь появился на Сицилии, где открыл собственное успешное дело. Бывая часто на рынке в Палермо, он купил довольно большое количество редких раковин моллюсков (некоторые из них описаны Рафинеском впервые).
Корабль, на котором он возвращался в 1815 в США, потерпел крушение у берегов Коннектикута: все его рукописи, коллекции и книги погибли. Рафинеск остался нищ, его жена бросила его, сын — которого он назвал Карлом Линнеем — умер. У него только и осталось, что путешествовать и писать. Что он и делал.
Вклад в науку
Рафинеск разработал собственную систему классификации живых организмов.
Совершив множество научных экспедиций по Северной Америке, Рафинеск открыл и описал (по его собственным словам) не менее 250 видов растений и животных[1].
Был профессором естественной истории в Лексингстонском университете (Кентукки) и в Институте Франклина в Филадельфии[en].
В 1832—1833 Рафинеск выдвинул предположение, что комбинации точек и линий в письменности майя представляют собой цифры, и настоял на необходимости изучения современных майяских языков для понимания древней письменности. Его работы положили начало современному исследованию письменности майя[2].
Род растений Рафинеския (Rafinesquia Nutt.) из семейства Астровые (Asteraceae) назван в его честь.
Главные работы
- [www.archive.org/stream/caratteridialcu00rafigoog#page/n7/mode/2up Caratteri di Alcuni Nuovi Generi e Nuove Specie di Animali e Piante della Sicilia], Palermo 1810
- Specchio delle Scienze (итал.), Палермо 1814
- Précis des Découvertes et Travaux Somiologiques, Палермо 1814
- Principes Fondamentaux de Somiologie, Палермо 1814
- Analyse de la Nature ou tableau de l’univers et des corps organisés (фр.), Палермо, 223 pp., 1815
- Florula Ludoviciana (лат.), Нью-Йорк 1817
- Ichthyologia Ohiensis, Лексингтон 1820
- Ancient History, or Annals of Kentucky, Франкфурт 1824
- Neogenyton (фр.), Лексингтон 1825
- Flora of Louisiana, Нью-Йорк, 1827
- Medical Flora, a Manual of the Medical Botany of the United States of North America (англ.) (2 тома с 10 таблицами), Филадельфия 1828, 1830
- Atlantic Journal and Friend of Knowledge (англ.) (восемь выпусков), Филадельфия 1832—1833
- Herbarium Rafinesquianum, Philadelphia 1833
- [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k980671/f1.table A Life of Travels and Researches in North America and the South of Europe, From 1802 till 1835] (англ.), Филадельфия 1836
- [www.archive.org/stream/floratelluriana00rafi#page/n13/mode/2up Flora Telluriana] (четыре части), Филадельфия 1836
- The American Nations (два тома), Филадельфия 1836
- New Flora and Botany of North America (англ.) (четыре части), Филадельфия 1836—1838
- Genius and Spirit of the Hebrew Bible, Филадельфия 1838
- Alsographia Americana (лат.), Филадельфия 1838
- Sylva Telluriana (лат.), Филадельфия 1838
- [www.archive.org/stream/autikonbotanikon00rafi#page/n3/mode/2up Autikon Botanikon], Филадельфия 1840
- The Good Book (Amenities of Nature), Филадельфия 1840
- [www.archive.org/stream/pleasuresdutieso00rafirich#page/n5/mode/2up The pleasures and duties of wealth], Филадельфия 1840
Напишите отзыв о статье "Рафинеск, Константэн Самюэль"
Примечания
Литература
- Boewe, C., G. Reynaud & B. Seaton (eds.) 1987. Précis ou abrégé des voyages, travaux, et recherches de C. S. Rafinesque; The original version of A Life of Travels. Amsterdam: North-Holland Publishing Co.
- Call, R. E. 1895. The life and writings of Rafinesque. John P. Morton & Co., Louisville, Kentucky. [Facsimile edition in Sterling; see below.]
- Fitzpatrick, T. J. 1911. Rafinesque: A sketch of his life with bibliography by T. J. Fitzpatrick. Historical Department of Iowa, Des Moines.
- Merrill, E. D. 1949. Index rafinesquianus. Arnold Arboretum, Jamaica Plains, Massachusetts.
- Rafinesque, C. S. 1836. A life of travels and researches in North America and South Europe. Published by the author, Philadelphia. [Reprinted in Chronica Botanica (8: 298—353. 1944) with an introduction by E. D. Merrill.]
- Reveal, J. L. & J. S. Pringle. 1993. "Taxonomic botany and floristics, " pp. 157–192. In: Flora of North America Editorial Committee (ed.), Flora of North America north of Mexico. Volume 1. Oxford University Press, New York.
- Sterling, K. B. 1978. Rafinesque, autobiography and lives. Arno Press, New York.
Ссылки
- Рафинеск, Константин-Самуэль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.lewis-clark.org/content/content-article.asp?ArticleID=518 Биография (англ.)]
- [www.amjbot.org/cgi/content/full/88/2/348?ijkey=5d10656d055ff5975b8120f79170b0ef15480824 Disintegration of the Scrophulariaceae — Olmstead et al. 88 (2): 348 — American Journal of Botany] (англ.)
Отрывок, характеризующий Рафинеск, Константэн Самюэль
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
