Макгреди, Сэмюэл (II)
| Сэмюэл Макгреди II | |
| Samuel McGredy II | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Sam McGredy Nursery Portadown |
| Известен как: |
Ирландский селекционер роз |
| Награды и премии: |
National Rose Society's Dean Hole Medal, 1921 |
Сэмюэл Макгреди II (Samuel McGredy II) (1859— апрель 1926 года) — ирландский селекционер и владелец частного питомника «The Woodside Nursery» роз.
Биография
Питомник The Woodside Nursery занимал около шестнадцати гектар земли. Земля была выкуплена у госпожи Фрэнсис Грант (Mr. Francis Grant).
Сэмюэл Макгреди II специализировался на выращивании анютиных глазок и фиалок, плодовых и хвойных деревьев (так осенью 1887 года было реализовано более 25000 яблонь), декоративных кустарников, георгин и гладиолусов[1].
Разведением и селекцией роз увлёкся около 1895 года. В 1905 году, через десять лет работы лучшие сорта были продемонстрированы в Лондоне, где роза 'Countess of Gosford' завоевала золотую медаль.
С этого момента селекция роз стала главной целью его жизни. В дальнейшем, многие созданные Сэмюэлом Макгреди II сорта также получали золотые медали: 'Mrs. Herbert Stevens', 'Golden Emblem', 'Christine', 'Emma Wright', 'The Queen Alexandra Rose'[2].
В 1888 году было реализовано более 60000 кустов роз.
Сэмюэл Макгреди II скоропостижно скончался в 1926 году. Его сын, Samuel Davidson McGredy III продолжил семейный бизнес[2].
Напишите отзыв о статье "Макгреди, Сэмюэл (II)"
Примечания
Литература
- Dr. G. Griffin Lewis. The Book on Roses. 1931. Стр.: 139
|
Это заготовка статьи об учёном-биологе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о персоналии из Ирландии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Макгреди, Сэмюэл (II)
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
