Марбо, Жан-Антуан
| Жан-Антуан Марбо | |
| фр. Jean-Antoine Marbot | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
Альтиак |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
под Генуей |
| Принадлежность | |
| Звание |
дивизионный генерал |
| Сражения/войны | |
Жан-Антуан Марбо (1754—1800) — французский военный и политический деятель.
Биография
Родился 7 декабря 1754 года в Альтиаке. Служил в королевской гвардии. После Французской революции перешёл на гражданскую службу и занимал административные должности в департаменте Коррез.
3 сентября 1791 года Марбо был избран депутатом Законодательного собрания.
Вскоре Марбо перешёл на военную службу и находился в Испании, в 1794—1795 годах он состоял в армии Западных Пиренеев и был временным дивизионным генералом.
По возвращении во Францию он вновь был избран депутатом от департамента Коррез в Совет старейшин. После переворота 18 фрюктидора Марбо возглавил военный совет в Париже. С 1799 года командовал 17-й дивизией. Вскоре он отправился в Италию, где умер 19 апреля 1800 года в самом начале осады Генуи.
Его сын Жан-Батист Антуан Марселин де Марбо был дивизионным генералом французской армии и известным военным писателем.
Источники
- Adolphe Robert, Gaston Cougny. Dictionnaire des parlementaires français de 1789 à 1889. — Paris, Bourloton, 1889, tome 4, [www.assemblee-nationale.fr/histoire/biographies/1789-1889/Tome_4/MANUEL_MARCILLAC.pdf de Manuel à Marcillac], p. 251 à 260
Напишите отзыв о статье "Марбо, Жан-Антуан"
Отрывок, характеризующий Марбо, Жан-Антуан
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
