Маунт, Уильям Сидней
| Уильям Сидней Маунт | |
| англ. William Sidney Mount | |
| Имя при рождении: |
Уильям Сидней Маунт |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Лонг-Айленд, Ситауткет |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: | |
| Стиль: | |
 Работы на Викискладе | |
Уильям Сидней Маунт (англ. William Sidney Mount 26 ноября, 1807, Лонг-Айленд, Ситауткет — 19 ноября, 1868, Лонг-Айленд) — художник из Соединенных Штатов Америки, сторонник бытового жанра. Делал также портреты и пейзажи.
Биография
Родился в городке Ситауткет на острове Лонг-Айленд. Родители — Томас Шепард Маунт и Джулия Энн Хокинс. В семье был брат Генри Маунт, тоже художник. Под влиянием брата сам выбрал карьеру художника и мечтал стать художником исторического жанра и портретов.
Художественное образование получил в Нью-Йорке, в Национальной академии дизайна, которую основали в 1825 году. Недолго работал как художник-портретист в Нью-Йорке.
Впоследствии вернулся на родину, где сосредоточился на наблюдениях за бытом провинциалов острова Лонг-Айленд. Прожил и проработал на острове до конца жизни. На художественную манеру художника повлияли бытовые картины английских художников.
Но действительность американцев отличалась от быта англичан, что реально воссоздано в живописи Уильяма Сиднея Маунта («Танцор в баре», 1835 г., «Рыболовство на острове Лонг-Айленд», 1845 г.) Картины Маунта практически идиллические, лишены драм и трагических сторон. Лишь иногда он невольно фиксирует общественное размежевание между миром белых и миром афроамериканцев, где последние всегда предстают в виде служек или батраков («Необорная мощь музыки», 1847 г.) Художника считают основателем бытового жанра в американской живописи.
Маунт имел слабое здоровье. Умер 19 ноября 1868 года. Его дом и студия превращены в музей.
Галерея избранных произведений
- The Raffle (Raffling for the Goose) by William Sidney Mount, 1837.JPG
«Разыгрывают гуся», 1837 г.
- William Sidney Mount - Portrait of Mrs. Eliza Spínola, 1853.jpg
Миссис Элиза Спинола, 1853 г.
- William Sidney Mount - At the Well.jpg
«У колодца», 1848 г.
- Cider Making by William Sidney Mount, 1840-1841.JPG
«Производство сидра», 1841 г.
- William Sidney Mount - Le Piège.jpg
«Охотничья ловушка», 1844 г.
- William Sidney Mount 002.jpg
«Высшее достижение художника», 1838 г., академия изящных искусств Пенсильвании
- William-sidney-mount-the-banjo-player-1856.jpg
«Игра на банджо», 1856 г.
| В Википедии есть портал «Искусство» |
| В Википедии есть портал «Персоналии» |
Источники и ссылки
- Thomas W. Gaethgens: Bilder aus der Neuen Welt. Amerikanische Malerei des 18. und 19. Jahrhunderts Prestel-Verlag 1988; S. 312. ISBN 3-7913-0879-3
- [longislandmuseum.org/ Лонг-Айленд, музей американского искусства, истории, и вагонов]
- [libmma.contentdm.oclc.org/cdm/singleitem/collection/p15324coll10/id/1189/rec/402 Каталог выставки из музея Метрополитен полностью доступен в формате PDF]
Напишите отзыв о статье "Маунт, Уильям Сидней"
Отрывок, характеризующий Маунт, Уильям Сидней
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
