Михальчук, Константин Петрович

Константин Михальчук
укр. Костянтин Петрович Михальчук
Памятная плита в Житомире
Дата рождения:	21 декабря (2 января) 1840(1840-01-02)
Место рождения:	Зозулинцы, Подольская губерния, Российская империя
Дата смерти:	7 (20) апреля 1914(1914-04-20) (74 года)
Место смерти:	Киев, Российская империя
Научная сфера:	лингвистика, этнография
Место работы:	Киевский пивоваренный завод
Альма-матер:	Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко

Константин (Кость) Петрович Михальчук (21 декабря (2 января) 1840 год — 7 (20) апреля 1914 год) — языковед и этнограф, член киевской Старой громады, действительный член Научного общества имени Тараса Шевченко во Львове, Украинского Научного Общества в Киеве, Киевского общества летописца Нестора. В своём труде «Наречия, поднаречия и говоры Южной России» («Труды» под ред. П. Чубинского. Т. 7) выступил основоположником украинской диалектологии. Автор многих трудов по территории языкознания (исторической фонетики и морфологии, генезиса украинского языка и др.). Одна из ключевых фигур украинской филологии в эпоху поздней Российской империи.

Биография

В 1856—1858 годах Михальчук учился в Житомирской мужской гимназии. В 1859—1863 годах — в Киевском университете. Перед польским восстанием 1863 года вынужден был бросить учёбу в университете; с 1867 года до конца жизни работал бухгалтером Киевского пивоваренного завода. Сотрудничал с юго-западным отделом Русского географического общества (1873—1876), Петербургской Академией Наук. Основоположник украинской диалектологии. В описательных трудах методологически был одним из предшественников структурализма.

Исследовал проблемы украинской диалектологии, истории украинского языка, украинского правописания, методологии лингвистики. Впервые осуществил систематическое описание украинских диалектов на основе сравнительных материалов, полученных после обследования украинских говоров по единой программе, определил диалектическое членение украинского языка, очертил границы распространения трёх наречий — северного, юго-западного и юго-восточного — и меньших единиц диалектического разделения. Подготовил первую карту украинских говоров; обосновал деление диалектов на давние и новые, предложил объяснение происхождения многих явлений современных диалектов («Наречия, поднаречия и говоры южной России в связи с наречиями Галичины», 1872, 1877 на русс. языке). В этногенетических исследованиях отстаивал автохтонность юго-древнерусского населения Киевщины, предложил критерии разграничения структурно и генетически близких языков, наречий («Открытое письмо к О. М. Пыпину по поводу его статей в „Вестнике Европы“…», 1909). Обосновал наддиалектический характер литературного языка; утверждал право украинского языка и культуры на беспрепятственное развитие («Что такое малорусский (южнорусский) язык?», 1899; «К вопросу о малороссийском литературном языке», 1898, опубл. 1929; обе на русс. языке). Сформулировал научные принципы исследования украинских диалектов, которые заложили основы их типологического изучения («Програма до збирання діалектних одмін української мови», 1909, в соавторстве с Е. Тимченко; «Программа для собирания особенностей малороссийских говоров», 1910, на русс. языке, в соавторстве с А. Крымским). В публицистических статьях, напечатанных в газетах и журналах, выступал в защиту украинского языка и культуры. Как редактор и консультант вложил много труда в издание «Украинской грамматики» и «Русско-украинского словаря» Е. Тимченко, «Словаря украинского языка» под редакцией Б. Гринченко.

Труды

• «Наречия, поднаречия и говоры южной России в связи с наречиями Галичины», 1872, 1877 на русс. языке
• «Что такое малорусский (южнорусский) язык?», 1899; на русс. языке
• «К вопросу о малороссийском литературном языке», 1898, опубл. 1929; на русс. языке
• «Програма до збирання діалектних одмін української мови», 1909, в соавторстве с Е. Тимченко;
• «Программа для собирания особенностей малороссийских говоров», 1910, на русс. языке, в соавторстве с А. Крымским.

Ссылки

• [movahistory.org.ua/wiki/%D0%A8%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BE%D0%B2_%D0%AE._%D0%9A%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%87%D1%83%D0%BA Шевелёв Ю. про К. Михальчука]

Литература

• Грушевський М. С. Константин Михальчук // Україна. — 1914. — № 2.
• Шахматов А. Памяти К. П. Михальчука // Украинская жизнь. — 1914. — № 4.
• Ніковський А. К. Михальчук як фільольоґ // Літературно-науковий вістник. — 1914. — Т. LXV. — Кн. IV. — С. 76—84; Т. LXV. — Кн. V. — С. 242—250.
• Д-ко Д. З споминів про К. Михальчука // Літературно-науковий вістник. — 1914. — Т. LXV. — Кн. V. — С. 233—241.
• Тимченко Є. Огляд наук. праць К.Михальчука. // Філологічний збірник пам’яті К. Михальчука. — К., 1915.
• Шерех Ю. [lib.movahistory.org.ua/Shevelov_Kost_Mykhalchuk.djvu Кость Михальчук]. — Вінніпег, 1952.
• Жилко Ф. Т. Костянтин Петрович Михальчук // УМШ. — 1954. — № 2.
• Жовтобрюх М. А. Наукова спадщина К. П. Михальчука // Мовознавство. — 1990. — № 6.
• Шевельов Ю. Про генетизм у діалектол. концепції К. Михальчука;
• Бернштейн С. Кость Михальчук — учений, особистість // Проблеми сучасної ареалогії. — К., 1994.

Отрывок, характеризующий Михальчук, Константин Петрович

– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.