Москва (гостиница, Баку)
| Гостиница | ||
| ||
| Страна | Азербайджан | |
| Город | Баку | |
| Архитектор | Микаэль Усейнов | |
| Дата основания | 1977 | |
Гостиница «Москва» (азерб. Moskva mehmanxanası) — гостиница, располагавшаяся некогда в столице Азербайджана, в городе Баку, на территории Нагорного парка (ныне «Аллея шахидов»), на высоте 80 м над уровнем моря[1]. Была построена в 1977 году по проекту академика Микаэля Усейнова. В 2000-х здание гостиницы было снесено. В настоящее время на её месте расположены Пламенные Башни.
Архитектура
Здание гостиницы было расположено в треугольнике, образованном проспектом Наримана Нариманова (ныне — проспект Парламента) и улицей Мехти Гусейна. Архитектура гостиницы представляло собой контраст повторяющего рельеф участка одноэтажного и многоэтажного зданий[1].
Со всех сторон здание гостиницы было окружено балконами (эйванами). В качестве переплётов был использован анодированный металл. Здание было облицовано светло-серым мрамором и украшено ажурной сеткой балконов. Архитектура одноэтажного здания, вершина которого имела полукруглую форму, была решена в более монументальных формах. Главный вход в гостиницу находился на восточной стороне[1]. По словам Камиля Мамед-заде, композиционная задача, благодаря которому все фасады эффектно воспринимались со всех подходов, решена архитектором верно[2].
В одноэтажном здании находились помещения общественного пользования, сгруппированные вокруг внутреннего дворика, предназначенного летом для отдыха. В высотной же части здания имелись сами номера, имевшие широкие балконы — эйваны с видом на город и Бакинскую бухту[3]. Планировка этажей гостиницы в была схожа с планировочной структурой гостиницы «Азербайджан»[2].
В большом вестибюле имелись бесшумные, скоростные лифты и парадная лестница, соединявшаяся с жилыми помещениями гостиницы. Раскрывавшееся во внутренний дворик фойе гостиницы было украшено росписью народного художника Азербайджана Тогрула Нариманбекова. Из фойе можно было пройти к ресторанному и банкетным залам[3].
Зал ресторана имел полукруглую форму. Её торцовую стену украшал красочный витраж, перед которым была расположена эстрада. Люстра потолка в зале, представлявшая собой ожерелье из золочёных светильников, была выполнена по рисунку самого Микаэля Усейнова и считалась главным украшением зала[3].
Напишите отзыв о статье "Москва (гостиница, Баку)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Эфендизаде, 1986, с. 268.
- ↑ 1 2 Мамед-заде, 1989, с. 195.
- ↑ 1 2 3 Эфендизаде, 1986, с. 269.
Литература
- Мамед-заде К. М. Народный архитектор СССР Микаэль Усейнов. — Б.: Элм, 1989. — 400 с.
- Эфендизаде Р. М. Архитектура Советского Азербайджана. — М.: Стройиздат, 1986. — 316 с.
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Москва (гостиница, Баку)
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
