Муратов, Сергей Александрович

Сергей Александрович Муратов
Род деятельности:	режиссёр-документалист, кинокритик, кинодраматург, преподаватель, журналист, сценарист
Дата рождения:	1 мая 1931(1931-05-01)
Место рождения:	Харьков, Украинская ССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	8 февраля 2015(2015-02-08) (83 года)
Место смерти:	Москва, Россия
Награды и премии:

Сергей Александрович Муратов (1 мая 1931, Харьков — 8 февраля 2015, Москва) — российский специалист в области телекритики, киновед, кинокритик, кинодраматург, режиссёр-документалист. Автор сценария к фильму «Приключения в городе, которого нет». Автор ряда телепрограмм. Один из трёх авторов (Аксельрод, Муратов, Яковлев), придумавших в 1961 году телевизионную игру КВН. Член Академии Российского телевидения. Член Академии кинематографистов «Ника». Член Союза кинематографистов и Союза журналистов России. Лауреат премии Гильдии киноведов и кинокритиков России (2002). Заслуженный деятель искусств РФ. Доктор филологических наук. С 1994 года — профессор кафедры телевидения факультета журналистики МГУ. Окончил Московский государственный институт международных отношений.

В 1960-е годы Сергей Муратов работал обозревателем в газете «Советская культура» и журнале «Журналист». С 1968 года преподавал на кафедре телевидения факультета журналистики МГУ. Читал лекции для студентов МГУ, слушателей Высших курсов сценаристов и режиссёров, Института повышения квалификации работников телевидения, студентов Российского государственного гуманитарного университета и Института современного искусства. Участвовал в международных научных конгрессах и фестивалях по телевидению и документальному кино в США, Великобритании и Германии. Входил в число постоянных членов и организаторов авторитетного международного семинара кинодокументалистов (Рига, Латвия). Автор более полутора десятков книг, учебных пособий и программ по проблемам телевидения, медиаобразования. Ему принадлежит свыше 400 публикаций в теоретических сборниках, а также российских и зарубежных научных журналах.

Скончался 8 февраля 2015 года в Москве после тяжёлой продолжительной болезни.

Книги

• Пристрастная камера. — Аспект Пресс, 1976 (переиздание 2004).
• Выносится на обсуждение. — Знание, 1985.
• Встречная исповедь. — Знание, 1988.
• ТВ — эволюция нетерпимости. — Логос, 2001.
• Телевидение в поисках телевидения. — Издательство МГУ, 2001 (переиздание 2009).
• Телевизионное общение в кадре и за кадром. — Аспект Пресс, 2003.
• Документальный телефильм. Незаконченная биография. — Икар, 2009.
• ТВ – времена перемен? (совместно с М.Топаз) – Икар, 2010..
• Я думаю, ты думаешь - МедиаМир, 2012..

См. также

• Клуб весёлых и находчивых

Отрывок, характеризующий Муратов, Сергей Александрович

– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.