Мурашов, Дмитрий Фёдорович

Дмитрий Фёдорович Мурашов
Дата рождения:	5 апреля 1889(1889-04-05)
Место рождения:	Рига, Лифляндская губерния, Российская империя
Дата смерти:	27 марта 1961(1961-03-27) (71 год)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	геолог
Учёная степень:	доктор геолого-минералогических наук
Альма-матер:	ЛГИ
Награды и премии:

Дмитрий Фёдорович Мурашо́в (1889 — 1961) — советский геолог, специалист по геологии медно-никелевых и железорудных месторождений Кольского полуострова.

Биография

Родился 5 апреля 1889 года в Риге (ныне Латвия). Отец — известный химик. Мать — медицинский работник). Вскоре после его рождения семья переехала в Санкт-Петербург.

Окончил гимназию (1899—1907) и Горный институт (1907—1915), в 1911—1912 годах служил в армии.

В мае 1915 году по мобилизации направлен Военно-промышленным комитетом России на Урал в Кыштымский горный округ (Челябинск). В 1919 году с уральскими заводами эвакуирован на Алтай (Барнаул), потом в Казахстан, где возглавил один из отделов золотых приисков Семипалатинской экспедиции (Усть-Каменогорск).

В 1921—1924 годах сотрудник треста «Сибирпромразведка», вёл поиски полиметаллов, меди и железа.

Весной 1924 году приглашён на работу в Геолком (Ленинград). В октябре 1930 года по «Делу Геолкома» арестован по ст. 58, п. 7. Через два года освобождён за недоказанностью обвинения и направлен на работу в Ленинградский геологоразведочный трест (ЛГРТ), позже реорганизованный в Северо-Западное геологическое управление.

До 1942 году, участвуя в полевых экспедициях, занимался исследованиями рудоносности основных и ультраосновных массивов дальних тундр Кольского полуострова.

В 1942—1944 годах в составе ЛГРТ эвакуирован на Урал, затем в Казахстан, где работал в объединении «Уралцветметразведка» (Свердловск) и Геологическом управлении Казахской ССР (Алма-Ата). В 1944—1948 годах консультант и куратор ЛГРТ по Северо-Западному экономическому району.

С 1948 года научный сотрудник Всесоюзного научно-исследовательского геологического института (ВСЕГЕИ, Ленинград), руководил работой по оценке перспектив никеленосности различных регионов СССР, в особенности Сибири и Дальнего Востока.

Защитил кандидатскую (1937) и докторскую (1948) диссертации по никеленосности Кольского полуострова. Автор 40 научных трудов.

Читал лекции в ЛГИ.

Умер 27 марта 1961 года. Похоронен в Ленинграде.

Семья: жена, два сына — погибли в войну на фронте.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1948) — за открытие крупных железорудных месторождений на Кольском полуострове, обеспечивших создание сырьевой железорудной базы для северо-западной чёрной металлургии
• орден Ленина.

Источники

• Лит.: Памяти Д. Ф. Мурашова // Геология рудных месторождений. 1961. № 4.
• [lexicon.dobrohot.org/index.php/%D0%9C%D0%A3%D0%A0%D0%90%D0%A8%D0%9E%D0%92_%D0%94%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%A4%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 МУРАШОВ Дмитрий Федорович]
• [www.arctic.org.ru/2002/moncha.htm Первопроходцы Монче-тундры]
• [krai.monlib.ru/index.php/component/content/article/62-elektronnaya-kraevedcheskaya-biblioteka/365-nikel-zemli-kolskoj Никель земли Кольской]

Отрывок, характеризующий Мурашов, Дмитрий Фёдорович

– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.