Мэрион, Фрэнсис
| Фрэнсис Мэрион | |
| Francis Marion | |
 Генерал Мэрион приглашает британского офицера разделить его трапезу. (Художник — Джон Блейк Уайт) | |
| Прозвище |
Болотный лис |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Род войск | |
| Годы службы | |
| Звание | |
| Часть | |
| Сражения/войны | |
Фрэ́нсис Мэ́рион (Francis Marion [ˈmɛr-iː-ən, ˈmɑːr-iː-ən][1]; ок. 1732 — 27.02.1795) — участник Войны за независимость США (1775—1783).
Биография
Фрэнсис Мэрион родился на плантации Гоутфилд (округ Беркли, провинция Южная Каролина)[2].
Начал военную карьеру незадолго до своего 25-летия. 1 января 1757 года Фрэнсис и его брат Джоб были рекрутированы капитаном Джоном Постеллом в милицию для участия в войне французов против индейцев с целью изгнания племени индейцев Чероки за пределы провинции.
В 1761 году Мэрион служил в качестве лейтенанта под командованием капитана Уильяма Мултри в военной кампании против Чероки. В 1775 году Фрэнсис Мэрион был членом Провинциального конгресса штата Южная Каролина.
21 июня 1775 года Мэрион был назначен капитаном во Второй полк Южной Каролины под командование Уильяма Мултри, с которым он служил в июне 1776 года во время защиты форта Салливан и форта Мултри в Чарльстонской гавани.
В сентябре 1776 года Континентальный конгресс назначил Мэриона подполковником.
Осенью 1779 года он участвовал в осаде Саванны, а в начале 1780 года под командованием генерала Бенджамена Линкольна был направлен на строевые учения добровольческих вооруженных отрядов.
К июлю 1780 года дослужился до полковника континентальной армии, а в августе 1781 года стал бригадным генералом милиции. Получил прозвище «Болотный лис» (англ. Swamp Fox), когда в 1780—1781 годах успешно сражался против англичан в болотистых районах Южной Каролины.
Генерал Фрэнсис Мэрион был неутомимым противником британской армии, которая оккупировала Южную Каролину в 1780—1781 годах и продолжал борьбу даже после битвы при Камдене, которая состоялась 16 августа 1780 года, когда британская армия одержала победу, и вплоть до времени, когда британские войска были изгнаны из Южной Каролины. Будучи организатором знаменитого отряда рейнджеров, получившего название «Партизаны Мэриона», генерал Франсис Мэрион считается одним из создателей современной стратегии и тактики ведения партизанской войны. Имя генерала Франсиса Мэриона занесено в Список рейнджеров Армии США.
Образ в кино- и телефильмах
Генерал Фрэнсис Мэрион послужил прототипом для создания образа главного героя фильма «Патриот» — Бенджамина Мартина, которого сыграл в фильме популярный актёр Мел Гибсон. Ранее в 1959 году был снят телесериал «Болотный лис», в котором главного героя — генерала Фрэнсиса Мэриона — сыграл Лесли Нильсен.
Напишите отзыв о статье "Мэрион, Фрэнсис"
Примечания
Отрывок, характеризующий Мэрион, Фрэнсис
– Ах, и кучер уехал.Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
