Мюррей, Джон (издатель)
| Джон Мюррей |
Джон Мю́ррей (англ. John Murray; 1778 — 27 июня 1843) — шотландский издатель, представитель известной «династии» издателей Мюрреев.
Издательство John Murray publishing house было основано отцом Мюррея, который умер, когда тому было 15 лет. В годы его юности партнёр отца по делу, Сэмюэл Хайли, поддерживал издательство, но в 1803 году прекратил заниматься им. Мюррей вскоре начал заниматься им сам, не брезгуя участием в различных литературных спекуляциях, чем впоследствии заработал себе прозвище, данное ему лордом Байроном, — «Анак среди издателей», что являлось отсылкой к Анаку из «Книги Чисел».
В 1806 году Джон Мюррей опубликовал первую версию кулинарной книги A New System of Domestic Cookery, выдержавшей в итоге около ста изданий.
В 1807 году Мюррей совместно с Арчибальдом Констеблем издал поэму Вальтера Скотта «Мармион». В том же году он стал совладельцем Edinburgh Review. Мюррей был тесно связан с Констеблем, но разорвал сотрудничество с ним в 1813 году из-за методов ведения дел последнего, которые, как считал Мюррей, приведут к катастрофе. Во второй половине 1810-х годов считался крупнейшим и известнейшим лондонским издателем, сотрудничал с Джорджем Каннингом, издавал произведения многих известных поэтов, в том числе Байрона и Джорджа Крабба.
Напишите отзыв о статье "Мюррей, Джон (издатель)"
Примечания
- Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.
Отрывок, характеризующий Мюррей, Джон (издатель)
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
