Нишнианидзе, Шота Георгиевич

Шота Нишнианидзе
Имя при рождении:	Шота Георгиевич Мамагейшвили
Дата рождения:	18 марта 1929(1929-03-18)
Место рождения:	Тифлис
Дата смерти:	1999(1999)
Место смерти:	Тбилиси
Гражданство:	СССР → Грузия
Род деятельности:	поэт
Жанр:	поэма, стихотворение
Язык произведений:	грузинский
Премии:	Государственная премия Грузинской ССР им. Шота Руставели (1975)
Награды:

Нишниани́дзе Шота́ Гео́ргиевич (наст. фамилия Мамагейшвили) (18 марта 1929, Тифлис — 1999) — грузинский советский поэт. Автор нескольких поэм и лирических сборников.

Биография

Первые публикации Нишнианидзе датируются 1946 годом. В 1953 году Шота Георгиевич закончил филологический факультет Тбилисского университета.

В 1964—1974 годах работал в редакции издательства «Мерани», затем был консультантом Союза писателей Грузии (1974—1977), редактором альманаха «Сокровище» (1977—1981), секретарем Союза писателей Грузии (1981—1984), председателем Союза писателей Грузии (1984—1986). В последние годы жизни работал в редакциях литературных журналов.

Похоронен в пантеоне Дидубе в Тбилиси.

Награждён орденом «Знак Почёта». Лауреат Государственной премии СССР (1984), Государственной премии Грузинской ССР имени Шота Руставели (1975).

Переводы на русский язык

• «Симфония лозы», «Художественая литература», Москва, 1975.

Сборники стихов

• «Я и ты» (1956);
• «Осень в деревне» (1959);
• «Оливковая ветвь» (1961, рус. пер. 1966);
• «Солнце и тень» (1963);
• «Гранат» (1966);
• «Броцеула» (1966) — сборник стихов для детей;
• «Эпическое эхо» (1973);
• «Превыше всего» (1988).

Литература

• Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.
• Энциклопедический словарь. 2009.

Отрывок, характеризующий Нишнианидзе, Шота Георгиевич

«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.