Абрамович, Николай Яковлевич

Николай Яковлевич Абрамович
Псевдонимы:	Н. Кадмин
Род деятельности:	прозаик, поэт, литературный критик
Годы творчества:	1881-1922
Жанр:	роман, рассказ, стихотворение
Язык произведений:	Русский

Никола́й Я́ковлевич Абрамо́вич, псевдоним Н. Ка́дмин (1881, Таганрог — март 1922, Москва) — российский литературный критик, прозаик, поэт и публицист. Брат Абрамовича, поэта-символиста, писавшего под псевдонимом Владимир Ленский. Автор рассказов, повести «Пыльная дорога» (1911), романа «Женщина на пути» (1917), нескольких «декадентских» романов в соавторстве с братом («Демон наготы», 1916; «Игра», 1917).

Биография

Родился в семье бедного портного. Окончил семь классов гимназии. С 15—16 лет печатал заметки в газетах «Донская речь», «Приазовский край» и других периодических изданиях; первые опубликованные стихотворение и рассказ увидели свет в 1899 году.

С начала 1900-х годов жил в Санкт-Петербурге и Москве. Был сотрудником журналов «Образование», «Современный мир», «Русская мысль», «Жизнь» и «Журнал для всех», газет «Русская правда», «Новости дня», «Студенческая жизнь». Издатель альманаха «Проталина» (СПб, 1907).

В критике Абрамовича много рассуждений в духе модернизма 1900-х гг., например, о «дионисовском» и «аполлоническом» начале, о жизни и смерти, о «стихийности» поэзии и её «аморальности» и «аполитичности» и т. п. На него влияли Ницше и Бергсон.

В последние годы страдал душевной болезнью.

Сочинения

• Литературно-критические очерки, кн. I. — СПб. 1909.
• Жизнь и творчество. — СПб. 1909.
• В осенних садах. 1909.
• Религия красоты и страдания. О. Уайльд и Достоевский. — СПб. 1909.
• Человек будущего. — СПб. 1909.
• Художники и мыслители (II книга литературно-критических очерков). — М.: 1911.
• Женщина и мир мужской культуры (Москва, 1913) — отражает антифеминизм в духе Стриндберга и Вейнингера.
• Философия убийства (Москва, 1913) — об инквизиции.
• Религия Толстого (Москва, изд. Маевского, 1914)
• Христос Достоевского (Москва, изд. Маевского, 1914)
• Падение династии. Темные силы и революция (Москва, 1917)
• Подполье русского интеллигентства ( о тупиках русского интеллигентского сознания).Изд-во " Свободное слово", М.-1917 г.)
• Религия земли и духа (Москва, 1918)
• Современные лирики. Клюев. Кусиков. Ивнев. Шершеневич (М., «Сегодня», 1921)

Под псевдонимом Н. Кадмин у Н. Я. Абрамовича вышли:

• Очерки по истории русской литературы. — М. 1912
• История русской поэзии. — М. 1915—1919 (2 тт.).

Литература

• Чанцев А. В. (при участии Е. В. Белодубровского и Б. Н. Лондона). Абрамович Николай Яковлевич // Русские писатели 1800—1917. Биографический словарь / П. А. Николаев (гл. ред.). — М.: Сов. энциклопедия, 1989. — Т. 1: А—Г. — С. 13—14.

Отрывок, характеризующий Абрамович, Николай Яковлевич

– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.