Обновление храма Воскресения Христова в Иерусалиме

Обновление храма Воскресения Христова
</td>
икона «Обновление храма Воскресения Христова и Похвала Богородице» (конец XVI — начало XVII века)
Тип	религиозный праздник
Официально	Обновление храма Воскресения Христова в Иерусалиме
Иначе	Воскресение словущее
Установлен	в честь освящения Храма Гроба Господня (335 год)
Дата	Православие - 13 (26) сентября
Празднование	богослужебное

Обновление храма Воскресения Христова в Иерусалиме (другое название — Воскресение слову́щее) — православный праздник, отмечаемый 26 сентября (13 сентября по старому стилю). Установлен в память завершения строительства и освящения Храма Воскресения Христова, более известного в настоящее время как Храм Гроба Господня. Предшествует празднику Воздвижения Креста Господня (27 сентября), хотя посвящён событию, произошедшему спустя десять лет.

История

В начале IV века Еленой, матерью императора Константина Великого, в Иерусалиме было найдено место, где в I веке был распят Иисус Христос. По приказу императора на этом месте было начато возведение церкви. В 335 году работы были завершены. В этом же году проходил Первый Тирский собор, участники которого были приглашены на освящение вновь построенного храма, состоявшегося 13 сентября 335 года. В память об этом был установлен церковный праздник.

Воскресение словущее

В России праздник получил второе именование — Воскресение словущее.

Согласно одной из версий: так как иерусалимский Кафоликон — Храм Воскресения Господня, входящий в структуру храмового комплекса Гроба Господня, воздвигнут на месте исторических событий Распятия, Погребения и Воскресения Христова, и общее в средневековом христианстве представление об Иерусалиме как о центре земли и домостроительства спасения, известно издревле (Пс 73:12), то, согласно русским традиционным церковным воззрениям, он был невоспроизводим в своей уникальности, в том числе — в названии. Таким образом, храмы, посвящённые событию Воскресения Христова, именовались на Руси во имя «Воскресения Словущего» (Словущее означает «так называмое» — от глагола «слыть» — быть известным).

Многочисленные Воскресенские храмы в России посвящены именно празднику Обновления Храма, а не Воскресению Христову (Пасхе), так как по православным представлениям никакая церковь, кроме Храма Гроба Господня, не может именоваться храмом Воскресения Христова. Другое название воскресенских храмов — Церковь Воскресения Словущего.

Ссылки

• [days.pravoslavie.ru/Life/life1521.htm Память Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме]
• Елена Лебедева[www.pravoslavie.ru/jurnal/culture/svmos-voskr.htm Храмы Воскресения Словущего] // Православие.ру

Отрывок, характеризующий Обновление храма Воскресения Христова в Иерусалиме

И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.