Общечеловеческие ценности
Общечелове́ческие це́нности — существующие моральные ценности, система аксиологических максим, содержание которых не связано непосредственно с конкретным историческим периодом развития общества или конкретной этнической традицией, но, наполняясь в каждой социокультурной традиции собственным конкретным смыслом воспроизводится, тем не менее, в любом типе культуры в качестве ценности. (см. также моральный абсолютизм).[1]
Отношение к понятию варьируется от полного отрицания существования такой вещи, как «общечеловеческие ценности», до постулирования их конкретного списка. Одной из промежуточных позиций является, например, формулируемая Фрэнсисом Фукуямой идея о том, что в условиях современного мира, где никакое сообщество людей не существует изолированно от других, для мирного сосуществования культур некоторая общая система ценностей просто необходима.[2]
Содержание
Критика
Доктор философских наук профессор Ф. И. Гиренок утверждает, что общечеловеческих ценностей не существует, основываясь на аргументации известного социолога Н. Я. Данилевского, что всегда существовало множество разнообразных цивилизаций.[3]
См. также
- Категорический императив
- Всеобщая декларация прав человека
- Нигилизм
- Золотое правило нравственности
- Семь законов потомков Ноя
- Европейские ценности
Напишите отзыв о статье "Общечеловеческие ценности"
Примечания
- ↑ Общечеловеческие ценности // [fil.vslovar.org.ru/772.html Новейший философский словарь] / Сост. А. А. Грицанов. — Мн.: В. М. Скакун, 1999. — 896 с. — 10 000 экз. — ISBN 985-6235-17-0.
- ↑ Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехнологической революции = Our Posthuman Future: Consequences of the Biotechnology Revolution / переводчик М. Б. Левин. — М.: АСТ, Люкс, 2004. — 352 с. — (Philosophy). — 5000 экз. — ISBN 5-17-024038-4, ISBN 5-9660-0124-3.
- ↑ Гиренок Ф. И. [www.hrono.ru/libris/lib_g/girenok_fi.html Я называю это пространством бытовой свободы] / интервью В. Б. Румянцеву. — 2002.
Ссылки
- Леонид Столович. [magazines.russ.ru/zvezda/2008/2/st14.html «Золотое правило» нравственности как общечеловеческая ценность].
- Араб-Оглы Э. А. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Article/Arab_EvrCiv.php Европейская цивилизация и общечеловеческие ценности] //Журнал «Вопросы философии», 1990, № 8.
Отрывок, характеризующий Общечеловеческие ценности
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
