Огуренков, Евгений Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Огуренков.
Евгений Огуренков
Общая информация
Тренер:

Борис Денисов

Любительская карьера
Количество боёв:

168

Количество побед:

154

Команда:

Строитель

Государственные награды

Евге́ний Ива́нович Огуре́нков (8 января 1914, Санкт-Петербург — 21 октября 1973, Москва) — советский боксёр, выступал за сборную СССР в шести весовых категориях в 1930-е — 1940-е годы. Семикратный чемпион национального первенства, абсолютный чемпион Советского Союза, заслуженный мастер спорта. Также известен как тренер и теоретик бокса, автор ряда научных работ по этой дисциплине, имеет звание заслуженного тренера. Награждён орденом «Знак почёта» и медалью «За трудовую доблесть».



Биография

Евгений Огуренков родился 8 января 1914 года в Санкт-Петербурге в рабочей семье, его отец работал на Путиловском заводе. Активно заниматься боксом начал в возрасте восемнадцати лет в московском спортивном клубе «Строитель» под руководством тренера Бориса Денисова, первое время боксировал в легчайшем весе, но потом сменил весовую категорию на лёгкую. Впервые заявил о себе в 1934 году, когда на первом официальном чемпионате СССР сразу же выиграл золотую медаль. Впоследствии защитил звание чемпиона ещё три раза подряд, а в 1937 году успешно выступил на Антверпенской международной рабочей олимпиаде и удостоился звания «Заслуженный мастер спорта». В 1940 году перешёл в полусредний вес и вновь был лучшим среди всех советских боксёров своей категории, в первые годы Великой отечественной войны вызвался добровольцем народного ополчения и по этой причине некоторое время не участвовал в титульных матчах. В 1943 году, когда в войне наметился перелом и в стране возобновились спортивные соревнования, Огуренков добился звания абсолютного чемпиона СССР, победив в финале тяжеловеса Андрея Навасардова. Пытался повторить это достижение и в следующем сезоне, но на сей по очкам потерпел поражение от Николая Королёва[1]. В 1944 и 1945 годах завоевал золото уже в среднем весе — в общей сложности становился чемпионом Советского Союза семь раз. Выходил на ринг вплоть до 1947 года, в одном из последних своих товарищеских поединков победил знаменитого венгра Ласло Паппа, будущего трёхкратного олимпийского чемпиона и дважды чемпиона Европы. Всего за карьеру провёл 168 боёв, из них 144 окончил победой. В 1948 году федерацией бокса был включён в список восемнадцати выдающихся боксёров страны.

Огуренков был членом национальной сборной в течение 12 лет, но за это время ни разу не поучаствовал в первенствах Европы и Олимпийских играх, поскольку в то время СССР ещё не входил в международные спортивно-любительские объединения. После завершения спортивной карьеры Евгений Огуренков долгое время работал на кафедре бокса ГЦОЛИФК. Доцент, кандидат педагогических наук, автор нескольких учебных пособий по боксу, в том числе книги «Ближний бой в боксе».

Умер 21 октября 1973 года в Москве, похоронен на четвёртом участке Новодевичьего кладбища (девятый ряд). Его старший брат Виктор был не менее успешным боксёром и тренером, в Москве в районе Бирюлёво Восточное сейчас работает спортивная школа имени братьев Огуренковых[2].

Напишите отзыв о статье "Огуренков, Евгений Иванович"

Примечания

  1. ↑ Борис Валиев. [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/124771 Средневес тяжёлой категории]. Советский спорт (30 августа 2003). Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fzsod2Cw Архивировано из первоисточника 19 апреля 2013].
  2. ↑ [justboxing.net/legendy-boksa/ogurenkov-evgenij-ivanovich.html Огуренков Евгений Иванович]. justboxing.net (28 декабря 2012). Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FzsvQiKo Архивировано из первоисточника 19 апреля 2013].

Ссылки


Это заготовка статьи о боксёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

Отрывок, характеризующий Огуренков, Евгений Иванович

– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?