Одоевский, Иван Семёнович

Ива́н Семёнович Сухорук Одо́евский (ум. после 1508) — князь, воевода, сын Семёна Юрьевича, брат Василия и Петра. Один из рода удельных князей Одоевских, происходящих от князей Новосильских, отдаленных потомков Рюрика.

Служба у Ивана III

Первоначально служил Великому князю Литовскому. Позднее вместе с братьями перешел на службу к Великому князю Московскому Ивану III. Начало деятельности князя Василия относится к периоду перехода Верховских княжеств из под литовской власти под власть Москвы. Переходы сопровождались частыми взаимными нападениями и грабежами противной стороны. Дипломатические переговоры Москвы с Литвой полны взаимных претензий о подобных нападениях. В 1485 году посол Литвы жаловался Ивану III на братьев Василия и Ивана Одоевских, за их нападения на князей Мезецких, которые тогда служили Литве. Однако Иван III отвечал, что князья Мезецкие сами нападали на Одоевских и те только защищались. В 1492 году при поддержке своего брата Василия боролся за старшинство в Одоевском княжестве против своих двоюродных братьев Фёдора и поддерживающего его Михаила Ивановичей, которые склонялись в сторону Литвы. В отсутствие князя Фёдора он напал на его удел захватил казну и пленил мать, принудил некоторые волости к присяге. Жалобы на действия Ивана и Василия Семёновичей против Фёдора и Михаила Ивановичей были изложены Ивану III, литовским послом, но остались без явного ответа. Иван предложил братьям разобраться по-родственному, а если не получится создать смешанную русско-литовскую комиссию. Подробности разрешения этого дела неизвестнва но, видимо дело обошлось без наказания, так как русско-литовскому договору 1494 года по договору все одоевское княжество перешло под власть Ивана III, которому служили Семёновичи, а род Ивановичей пресёкся из-за отсутствия наследников. В 1495 году князь Иван был воеводой в Мценске. В 1497 году был первым воеводой передового полка во Владимире. В 1499 вместе с Перемышльскими князьями и некоторыми другими воеводами отразил нападение татар, вышедших к Козельску. В декабре 1501 года был первым воеводой передового полка во время похода князя Семёна Ивановича Стародубского на Литву и Лифляндию.

Служба у Василия III

В 1507 году участвовал в походе на Литву из Северской земли вторым воеводой большого полка. В 1508 году послан навстречу князьям Глинским, которые явились из Литвы в Москву. После этого сведения о нем отсутствуют.

Сыновья князя Ивана Роман и Фёдор продолжили дело отца. В летописях упоминаются с 1512 года.

Источники

• [rulex.ru/xPol/ А. А. Половцев. Русский биографический словарь]

Отрывок, характеризующий Одоевский, Иван Семёнович

– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.