Окец

О́кец (ивр. ‏עוקץ‏‎ — «жало») — специальное кинологическое подразделение Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ). Другие названия: «подразделение 7149», «Стинг» (от англ. sting — жало), «Кальбия» (рус. псарня)

Главная задача — помощь подразделениям захвата и вмешательства при выполнении антитеррористических операций.

История и состав

Отряд военных собаководов имеет в Израиле давние традиции: он был создан в ЦАХАЛе ещё в 1948 году. Тогда его работа была засекречена. В 1974 году отряд вошёл в состав Главного командования пехоты и парашютных войск. В 1980 году, после участия четвероногих питомцев отряда служебного собаководства в освобождении заложников в кибуце Мисгав Ам, отряд был рассекречен.

Подразделение «Окец» состоит из четырёх рот: поисково-спасательной (поиск людей, оказавшихся в завалах), служебно-розыскной (преследование и задержание разыскиваемых на местности), разминирования (поиск и обнаружение взрывных устройств) и антитеррористической (задержание террористов, находящихся в укрытиях).

Бойцы «Окец» при проведении мероприятий активно пользуются тем, что согласно исламу, собаки являются нечистыми животными контакт с которым запрещён: если смертник самоубийца взорвется вместе с собакой он будет осквернён, то он не станет шахидом и не попадет в рай.

С 2004 года служить в отряде и работать инструкторами-кинологами могут и девушки-военнослужащие.

Специализация

В «Окец» собаки делятся на три категории.

Первые — собаки, чья специализация — поиск взрывчатых веществ. Поисковики в/в, в свою очередь, делятся на два разряда. Одни собаки подготовлены на поиск оружия и взрывчатых веществ, но не взрывных устройств. Они осматривают салоны автомобилей на блокпостах. Как правило, это собаки малых пород. Другие предназначены для поиска взрывных устройств. Это более выносливые и крупные собаки, чаще всего — немецкие или бельгийские овчарки.

Вторые — собаки на задержание. По своим физическим параметрам они делятся на «чистых» поисковиков и ликвидаторов. И те и другие могут вести поиск и задержание подозреваемого. Но одни ориентированы на длительное преследование, другие на поиск в помещении и жесткое задержание, граничащее с ликвидацией.

Наконец, третьи — поисковики-спасатели. Поисково-спасательный отряд составляют собаки разных пород, в большинстве своём это лабрадоры. Главное требование к этим собакам — отсутствие агрессивности.

Содержание собак

Собаки в подразделении закупаются за рубежом. По некоторым сведениям — в Голландии, по стоимости от 3,5 до 10 тыс. долл. Содержание, обучение, ветеринарное обеспечение обходится в среднем до тысячи долларов в месяц на каждого пса. Тренировка занимает до года.

Каждому псу на базе полагается личная клетка размером в шесть квадратных метров, с выложенным керамической плиткой полом, «столовой» и проветриваемым, освещённым туалетом.

Срок службы собаки в подразделении не может превышать семь-восемь лет. По окончании этого срока животное при хорошем состоянии переводится на работу в соответствующие подразделения полиции. Там собака работает согласно специализации.

С 2003 года в Израиле функционирует специальное кладбище для военных собак.

Ссылки

• www.specnaz.ru/article/?695
• [youtube.com/watch?v=NqLbs2OTAU Окец] на YouTube
• [www.isra.com/news/163727]

Отрывок, характеризующий Окец

Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.