Олейник, Владимир Иванович

Владимир Иванович Олейник
Рождение:	3 февраля 1936(1936-02-03) посёлок Домбаровский, аул Алабай, Оренбургская область, РСФСР, СССР
Смерть:	17 февраля 1999(1999-02-17) (63 года) Москва, Россия
Образование:	юридический факультет Пермского государственного университета
Награды:

Владимир Иванович Олейник (3 февраля 1936 — 17 февраля 1999) — российский юрист, бывший судья Конституционного суда Российской Федерации.

Биография

Родился 3 февраля 1936 года в посёлке Домбаровский, аул Алабай Оренбургской области. Отец, Иван Григорьевич, всю жизнь проработал шофером, участник ВОВ. Мать, Мария Климентьевна, в войну работала на угольной шахте.

После окончания средней школы в 1954 году работал радиомастером, художником, заведующим тиром аэроклуба в Орске.

В 1959 году окончил юридический факультет Пермского государственного университета и поехал работать помощником прокурора на север Пермской области в прокуратуру Кизеллага.

С 1963 по 1972 год работал в системе прокуратуры Киргизской ССР. Разрабатывал, конструировал и внедрял в системе прокуратуры Республики электронные средства накопления и обработки информации. В 1972 году награждён медалью за отличную службу по охране общественного порядка. Являлся депутатом райсовета, членом бюро райкома компартии Киргизской ССР.

В апреле 1972 года получил предложение перейти в Генеральную прокуратуру СССР на должность прокурора-криминалиста. Еще до перевода возглавил расследование громкого дела о хищениях и коррупции в системе Минлегпрома СССР. После этого стал старшим следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР. Участвовал в раскрытии множества тяжких преступлений.

В конце 1989 — начале 1990 года в течение пяти месяцев занимал должность заведующего юридического отдела Советского детского фонда имени Ленина.

В 1990 году избран народным депутатом РСФСР от Останкинского национально-территориального округа N4 Москвы. В первом туре был одним из двух кандидатов, поддержанных блоком «Демократическая Россия», наряду с одним из лидеров Демплатформы в КПСС В. Шостаковским. Радикальная часть «Демроссии» отдавала предпочтение Олейнику, как «человеку из группы Гдляна» перед ректором Московской высшей партийной школы Шостаковским. Олейник победил во втором туре, набрав 65,1% голосов избирателей и победив художника Илью Глазунова, получившего 26% голосов.

На I Съезде народных депутатов РСФСР был избран в Верховный Совет РСФСР. Был членом Комитета ВС по законодательству, председателем подкомитета Комитета ВС по свободе совести, вероисповеданий, милосердию и благотворительности. Был членом фракции беспартийных депутатов, Московской депутатской группы, депутатских групп «Российский союз» и «Объединенная парламентская фракция Социал-демократической и Республиканской партий Российской Федерации». При его участии в ВС разработан ряд законопроектов, в том числе о свободе вероисповеданий, о благотворительной деятельности.

Состоял в КПСС до 25 июня 1990 года.

29 октября 1991 года в первом туре голосования избран судьей Конституционного Суда («за» — 637 голосов, «против» — 249).

С 1992 года был членом Президиума Всероссийского Совета судей.

29 мая 1993 года участвовал во встрече 6 судей с Президентом Ельциным.

1-3 октября 1993 года представлял Конституционный Суд РФ на переговорах в Свято-Даниловом монастыре об урегулировании конфликта между Верховным Советом и Президентом.

14 февраля 1995 года включен в состав второй палаты КС. Был членом Комиссии по бюджету, финансам и управлению.

Умер 17 февраля 1999 года. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени «за успешную борьбу и раскрытие особо опасных преступлений».
• Почетный работник Прокуратуры СССР
• медаль «За отличную службу по охране общественного порядка».
• Заслуженный юрист Российской Федерации (1996).

Ссылки

• [www.panorama.ru/ks/oleynik.shtml Олейник Владимир Иванович, судья КС РФ]

Отрывок, характеризующий Олейник, Владимир Иванович

«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.