Мишков, Омар Фауазович

Омар Мишков
Общая информация
Полное имя	Омар Фауазович Мишков
Родился	10 ноября 1977(1977-11-10) Одесса, Украинская ССР, СССР
Умер	5 сентября 2001(2001-09-05) (23 года) Александрия (Кировоградская область), Украина
Гражданство	Украина
Рост	177 см
Вес	73 кг
Позиция	защитник
Карьера
Клубная карьера*
1994	Черноморец-2 (Одесса)	16 (1)
1996—1999	Шахтёр-2	72 (3)
2000—2001	Полиграфтехника	57 (0)
1994—2001	Итого	145 (4)
Национальная сборная**
1994	Украина (до 16)	8 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Омар Фауазович Мишков (укр. Омар Фауазович Мішков; 10 ноября 1977, Одесса, Украинская ССР, СССР — 5 сентября 2001, Александрия, Кировоградская область, Украина) — украинский футболист, который выступал на защитника. Бронзовый призёр Юношеского Чемпионата Европы (1994). Трагично погиб в ДТП.

Биография

Омар Мишков родился в Одессе, где и начал заниматься футболом. Первого успеха на международной арене достиг даже не дебютировав в соревнованиях профессиональных команд на Украине: 8 мая 1994 в составе юношеской сборной Украины получил бронзовые награды на юношеском Чемпионате Европы. В августе этого же года Омар впервые появился в составе второй команды одесского «Черноморца», где и провел весь следующий сезон.

Небольшую часть сезона 1994/95 провёл в одесском «Торпедо», который выступает в турнирах под эгидой ААФУ. В 1995 году перешёл во вторую команду донецкого «Шахтёра», за которую выступал в течение 3,5 сезонов. В 2000 году стал игроком клуба «Полиграфтехники». После мимолетных выступлений за одесское «Топердо» в соревнованиях под эгидой ААФУ, перешел в состав донецкого «Шахтера», где выступал за вторую команду «горняков» в течение 3,5 сезонов, пока не оказался в александрийской «Полиграфтехнике». Мишков быстро стал основным игроком александрийцев и по итогам сезона 2000/01 вместе с командой завоевал право выступать в высшей лиге.

5 сентября 2001 года футболисты «Полиграфтехники» Омар Мишков и Вадим Чернышенко вместе с другом, который управлял машиной, возвращались с рыбалки в окрестностях Александрии. Водитель не справился с управлением на одном из поворотов и машина упала в кювет. Чернышенко и Мишкова доставили в больницу, а их товарищ погиб сразу. Впрочем, 6 сентября не стало и Омара, который скончался от полученных травм.

Достижения

• Бронзовый призёр Юношеского Чемпионата Европы: 1994
• Бронзовый призёр Первой лиги Украины: 2000/01
• Чемпион Второй лиги Украины: 1997/1998

Ссылки

• [www.ffu.org.ua/ukr/tournaments/prof/27484 Статистика на сайте Федерации футбола Украины] (укр.)
• [www.allplayers.in.ua/ru/player/1588 Профіль гравця] (рос.). [www.allplayers.in.ua/ «Allplayers»]. Проверено 17 апреля 2013. [www.webcitation.org/6JBE15vHK Архивировано из первоисточника 27 августа 2013].

Отрывок, характеризующий Мишков, Омар Фауазович

– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?