Dual! Parallel Trouble Adventure

Dual! Parallel Trouble Adventure <tr><td colspan="2" style="text-align: center;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="background: #ddf; text-align: center;">デュアル! ぱられルンルン物語 (Дюару! Парарэ Рунрун Моногатари) </td></tr><tr><th>Жанр</th><td>приключения, комедия, фантастика, меха</td></tr> </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Аниме-сериал</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Кацухито Акияма </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> AIC </td></tr><tr><th style="">Премьерный показ</th><td class="" style=""> 8 апреля 1999 года — 1 июля 1999 года </td></tr><tr><th style="">Серий</th><td class="" style=""> 13 </td></tr> </table> Dual! Parallel Trouble Adventure (яп. デュアル! ぱられルンルン物語 Дюару! Парарэ Рунрун Моногатари) — аниме режиссёра Кацухито Акиямы, вышедшее в 1999 году. По описанию рецензии Anime News Network, данное аниме представляет собой то, что получится если взять Тенти из «Tenchi Muyo!» и дать ему робота из Евангелиона. При этом роботы в данном аниме выглядят и движутся точно также, как и Евангелионы. Сюжет Главный герой, Кадзуки страдает галлюцинациями — он регулярно видит огромных роботов и их сражения, и ему приходится уворачиваться от взрывов, которые видит только он. Благодаря тому, что свои видения он описывает в интернете, им заинтересовался отец главной героини, Мицуки Санады, Кэн Санада. Согласно его теории, существует параллельный мир, который по неясным причинам и видит Кадзуки. Чтобы доказать эту теорию, он хочет отправить Кадзуки в параллельный мир. После того как Мицуки случайно садится на рычаг придуманной Кэном машины, Кадзуки действительно переносится в параллельный мир, где идёт война, в которой участвуют роботы, построенные по инопланетной технологии. Так как Кэн из параллельного мира возглавляет одну из враждующих сторон, у него нет времени, чтобы завершить необходимые для возвращения Кадзуки исследования. Так как Кэн сможет найти способ перенести Кадзуки в его родной мир лишь после окончания войны, Кадзуки приходится принять участие в ней и стать пилотом одного из роботов. Чтобы объяснить родителям Кадзуки его и Мицуки внезапное исчезновение из родного мира, Кэн придумал легенду о том, что подростки вместе сбежали из дома. В параллельном мире ни Кадзуки, ни Мицуки не существовало, а их родители были бездетны. Так как им некуда было идти, и Кэн не мог вернуть их в родной мир, он поселил их у себя дома. Для объяснения окружающим их совместного проживания Кадзуки был объявлен младшим братом Мицуки, Кадзуки Санадой, а сама Мицуки — дочерью Кэна. Позднее в дом Кэна перебрались и все остальные пилоты, уже без каких-либо объяснений для окружающих. Персонажи Кадзуки Ёцуга (яп. 四加一樹 Ёцуга Кадзуки) — главный герой. Благодаря тому что он постоянно уворачивается от взрывов, которых больше никто не видит, Кадзуки является школьной знаменитостью. Перенесясь по вине Мицуки в параллельный мир, он попал в центр сражения между двумя роботами. В этом сражении, он случайно занял место раненой Яёй и смог запустить её робота. Хотя ранее считалось что подобными роботами мужчина управлять не может в принципе, в бою Кадзуки показал великолепные навыки. При этом, его уровень «жизненной симпатии» (яп. ライフシンパシイ Раифу Синпасии) оказался отрицательным, что также ранее считалось невозможным. Благодаря его уникальным способностям пилота, ему было предложено присоединиться к идущей войне, на что он без особых раздумий согласился. Так как в параллельном мире Мицуки стала также популярна как и в родном мире, Кадзуки объявленному её младшим братом приходится постоянно сталкиваться с её поклонниками желающими купить обед сделанный руками их пассии или передать через Кадзуки любовное письмо. Как позднее выясняется, в параллельном мире двойником Кадзуки является робот Зинв. Ввиду связи Кадзуки с инопланетной технологией каждое его сражение разрушает границу между мирами и если не уничтожить либо технологию, либо Кадзуки, оба мира погибнут. После уничтожения Зинва, Кадзуки перенесся в новый параллельный мир. В этом мире его родители уехали десять лет назад, а сам он по этой причине остался жить в доме Кэна и по-прежнему был окружен теми же девушками что и в предыдущем параллельном мире. Сэйю: Такаюки Ямагути Мицуки Санада (яп. 真田三月 Санада Мицуки) — главная героиня. Мицуки по дружески относится к Кадзуки, ревнует его к остальным девушкам и по возможности пытается помешать развитию романтических отношений между ними и своим новоявленным «братом». Однако, сама никаких попыток развития романтических отношений с Кадзуки не предпринимает. Обычно дружелюбна и спокойна. Однако, её могут временно вывести из себя такие действия отца, как вселение в дом очередного соседа или объявление её и Кадзуки родственниками. По неизвестным причинам, отправляясь в путешествие между мирами одновременно с Кадзуки, она всегда прибывает на место на месяц раньше него. Попав в параллельный мир, она как и Кадзуки согласилась стать пилотом, дабы ускорить своё возвращение домой. Поселившись в доме Кэна в роли его дочери, Мицуки взяла на себя всю готовку и стала бдительно следить за качеством питания живущих в доме. В итоге Кэн и Кадзуки были вынуждены есть свою любимую лапшу быстрого приготовления ночью, тайком от неё. Несмотря на то что Мицуки постоянно ревнует к девушкам окружающим Кадзуки и то что в мире возникшем после уничтожения Зинва соседки Кадзуки никуда не делись, она признала этот новый мир великолепным. Сэйю: Риэ Танака Кэн Санада (яп. 真田賢 Санада Кэн) — отец Мицуки. В оригинальном мире — учёный, чьи теории никто не признает. В параллельной реальности — командир сил защиты Земли, в результате чего на науку у него времени уже не остается. При этом, в обоих мирах ведет себя как сумасшедший. Сэйю: Рюносукэ Обаяси Ди (яп. ディー Ди:) — инопланетянка, найденная в инопланетном артефакте и один из пилотов. Хотя её оригинальное тело спасти не удалось, учёные сумели воссоздать новое. На месте её левого глаза располагается её астральное тело, выглядящее как светящийся шар. Она слабо разбирается в чувствах людей и вынуждена жить в искусственном теле, так как её настоящее тело не сможет долго существовать на такой примитивной планете как Земля. Кэн поселил Ди в ту же комнату что и Кадзуки, мотивируя это тем что так она сможет почувствовать новые эмоции. Тем не менее, возмущенная Мицуки разделила комнату перегородкой и получилось что Ди живёт в соседней с Кадзуки комнате. Влюбившись в Кадзуки, Ди отказалась от технологий и вернулась в своё исходное тело. В мире возникшем после уничтожения Зинва, она стала приёмной дочерью Кэна и обрела тело позволяющее ей полноценно жить на Земле. Сэйю: Ай Утикава Яёи Шваэл (яп. 弥生・シュバエル Яёи Сюбаэру) — изначальный пилот первого робота, которого впоследствии стал пилотировать Кадзуки. Она влюбилась в Кадзуки, после того как он её спас. Как и прочие пилоты, со временем поселилась в доме Кэна. Также, она стала учительницей в его классе. То что в дополнение к такой сестре как Мицуки, Кадзуки получил внимание такой учительницы как Яёи — лишь усилило зависть других учеников к нему. В мире возникшем после уничтожения Зинва, Яёи стала учительницей Кадзуки, постоянно заходящей к нему домой на завтрак. Сэйю: Тиэ Накамура Мицуки Рара (яп. 羅螺みつき Рара Мицуки) — представитель и маскот армии Рары, а также двойник Мицуки Санады в параллельном мире. Во время телевизионных выступлений ведет себя вызывающе и одевается соответственно. Тем не менее, при близком знакомстве с Кадзуки оказалось что на самом деле она имеет добрый и мягкий характер, а своей роли «мисс Рары» стесняется и участвует в регулярных выступлениях исключительно что бы быстрее закончить войну. Как и прочие девушки — влюблена в Кадзуки и вскоре после знакомства с ним, перешла на его сторону. В мире возникшем после уничтожения Зинва, страдает лунатизмом и оказывается то в постели Ди, то в постели Кадзуки. Сэйю: Мэгуми Тоёгути Аюко Рара (яп. 羅螺鮎子 Рара Аюко) — в исходном мире, жена Кэна сбежавшая от него. В параллельном мире — жена Хироси Рары. Так как в параллельном мире её муж оказался банкротом и смог продолжить свою работу только за счет финансовой помощи Аюко, Аюко помыкает им как хочет. Для своих целей не гнушавится никакими средствами, в том числе без колебаний готова промыть мозги собственной дочери. После того как выяснилось что Зинв успешно пережил самоуничтожение, Аюко попыталась подложить свою дочь в постель к Кадзуки, что бы через неё иметь влияние на него и использовать Зинва для новой войны. Сэйю: Мика Дои Хироси Рара (яп. 羅螺博士 Рара Хироси) — в исходном мире, нобелевский лауреат. В параллельном мире — предводитель армии Рары. Однако, реально всем заправляет его жена, спасшая Хироси от банкротства. В отличие от неё, Хироси — добрый человек, не интересующийся мировым господством. После того как в исходном мире начались массовые видения о параллельном мире, он присоединился в исследованиях к Кэну. Сэйю: Кэнъити Огата Аканэ Ямано (яп. 山野茜） Ямано Аканэ) — инспектор ООН из параллельного мира. В мире возникшем после уничтожения Зинва, стала женой Кэна. Сэйю: Юко Кобаяси Напишите отзыв о статье "Dual! Parallel Trouble Adventure" Примечания Ссылки [www.anime-int.com/works/dual/tv/ Официальный сайт] (яп.)(недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20011006172149/www.anime-int.com/works/dual/tv/ Архивировано из первоисточника 6 октября 2001]. [www.animenewsnetwork.com/encyclopedia/anime.php?id=141 Аниме «Dual! Parallel Trouble Adventure»] (англ.) в энциклопедии сайта Anime News Network [anidb.net/perl-bin/animedb.pl?show=anime&aid=82 Аниме «Dual! Parallel Trouble Adventure»] (англ.) в базе данных AniDB

Отрывок, характеризующий Dual! Parallel Trouble Adventure

Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.