Орбитальный двигатель
Орбитальный двигатель Сарича — это тип двигателя внутреннего сгорания, использующий ротор вместо движущихся возвратно-поступательно внутренних частей. Он отличается от двигателя Ванкеля тем, что использует такую форму ротора, которая катится вокруг внутренней части двигателя, в то время как двигатель Ванкеля использует вращающийся «на месте» трёхгранный ротор.
Теоретическим преимуществом орбитального двигателя является то, что в нём нет контактной зоны с высокими скоростями контактирующих поверхностей, в то время как в двигателе Ванкеля одной из проблем является быстрый износ внутренней поверхности корпуса и краёв ротора из-за наличия такой зоны. Однако камеры сгорания разделены пластинами, имеющими контакт как со стенками, так и с ротором, и считается, что его трудно изолировать из-за перпендикулярного пересечения с движущимся лопастным колесом (крыльчаткой).
Орбитальный двигатель был изобретён в 1972 году Ральфом Саричем (англ. Ralph Sarich), инженером из города Перт в Австралии, работавшим над идеей долгое время, даже не имея работавшего образца. Прототип двигателя был продемонстрирован на стенде, при демонстрации работал без нагрузки.
Технические проблемы
Орбитальный двигатель Сарича имеет несколько нерешённых фундаментальных проблем, сдерживающих его внедрение в практику. Некоторые ключевые компоненты не удаётся охлаждать, в то время как другие не могут быть быстро смазаны.[1]</blockquote> Двигатель очень чувствителен к перегреву.
Напишите отзыв о статье "Орбитальный двигатель"
Примечания
- ↑ [www.abc.net.au/rn/ockhamsrazor/stories/2009/2668778.htm Fuel saving follies] at ABC Radio National Ockham’s Razor, 30 August 2009
Ссылки
- Pedr Davis Sarich — the Man and his Engines, Marque, Hurstville NSW 1989, ISBN 0947079084
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Орбитальный двигатель
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
