Орлов, Фёдор Евплович

Фёдор Евплович Орлов
Дата рождения:	27 мая (8 июня) 1842(1842-06-08)
Место рождения:	Великое Село, Новгородская губерния
Дата смерти:	20 января (1 февраля) 1892(1892-02-01) (49 лет)
Место смерти:	Москва
Научная сфера:	Механика

Фёдор Евплович Орлов (27 мая (8 июня) 1842 года, Великое Село Новгородской губернии, — 20 января (1 февраля) 1892, Москва) — русский учёный в области механики, профессор.

Биография

Учился в московском городском училище и Ярославской гимназии. В 1863 году окончил физико-математический факультет Московского университета; во время учёбы вместе «с несколькими избранными студентами ходил на дом <к Н. Д. Брашману> решать задачи по механике». Будучи оставлен при университете он принял предложение о переквалификации с чистой математики на специальность практической механики. Первые его работы: «Доказательство теоремы Эйлера» («Математический Сборник», т. II, 1866), [dlib.rsl.ru/viewer/01003581820#?page=7 «О взаимности дифференциальных уравнений»] (магистерская дисс., там же, т. III, 1868), «Разыскание особых решений дифференциальных уравнений» (там же, т. IV, 1869).

В 1869 году защитил диссертацию на степень магистра и для приготовления к занятию кафедры практической механики был командирован за границу для знакомства с курсами индустриальной механики на Западе. В этой командировке он изучал состояние крупнейших предприятий Европы, познакомился с видными учёными в области инженерной механики: Францем Рёло, Карлом Кульманом, Цейнером; учился в Политехнической школе Цюриха (1869—1870), затем в Берлине был слушателем Ремесленной академии и посещал лекций в Берлинском университете (1870—1871). После этого посещал Льежский университет, Центральную школу в Париже и в других учебных заведениях (1871—1872)

С 1872 года Ф. Е. Орлов преподавал в Московском университете вводный курс «О машинах».
Специально для Орлова ещё в 1873 году в Московском университете была выделена должность доцента.

В университете устроил кабинет практической механики, который можно считать предшественником Института механики МГУ. О качестве преподавания практической механики Орловым Н. Е. Жуковский писал:

В Московском университете преподавание практической механики было поставлено Ф. Е. на такую высоту, на которой оно не стоит ни в одном из русских университетов… Он устроил в университете прекрасный механический кабинет, завёл классы черчения и проектирования…

— Жуковский Н. Е. Полн. собр. соч. Т.IX, с.338.

Также Орлов читал для слушателей механического отделения Императорского технического училища курс «Теория механизмов»; из кабинета учебных моделей механизмов Ф. Е. Орлов сделал учебное пособие, которое он широко использовал при чтении лекций, демонстрируя работу всевозможных механизмов и устройств; ему удалось собрать в кабинете 480 моделей, которые сохранялись в строгом порядке и работоспособном состоянии; до 1900 года некоторые модели кабинета неоднократно демонстрировались на всемирных и российских промышленных выставках, часть их после 1955 года была передана в Политехнический музей Москвы, музей МВТУ, музей Жуковского, ЦАГИ и другим организациям. Ф. Е. Орлов читал в училище лекции по самым существенным учебным курсам того времени: механическая теория теплоты (1879—1882), теория паровых машин (1885—1887), гидравлика (1889—1891), придав этим курсам прикладной характер. В 1875 году в училище при его участии было основано политехническое общество.

Ф. Е. Орлов — автор нескольких работ по математике: «Доказательство теоремы Эйлера» («Математический Сборник», том II, 1866), «О взаимности дифференциальных уравнений» (магистерская диссертация, там же, том III, 1868), «Разыскание особых решений дифференциальных уравнений» (там же, том IV, 1869). Из печатных трудов Орлова важное значение имеют: статья «Sur les equations réciproques» («Bulletin de l’Acad. royal de Belgique», 2-me Série, tome XXXIII, 1872), «Экономическое значение машин» (речь на акте училища, М., 1879), «О квадратуре рулетт» («Матем. Сборник», т. XI, 1883); «Из теории рулетт» («Известия Новоросс. Общества Естествоиспытателей», 1883).

Литература

• Орлов Ф. Е. Дневник заграничной командировки. 1869—1872 гг.. — М.: тип. Г. Лисснера и А. Гемеля, 1898. — 346 с.
• Орлов, Федор Евплович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [enc-dic.com/biography/Orlov-Fedor-Evplovich-9612.html Биографическая справка]
• [letopis.msu.ru/peoples/993 Орлов Фёдор Евплович] на сайте «Летопись Московского университета»

Отрывок, характеризующий Орлов, Фёдор Евплович

Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.